Дмитрий Казаков - Удар молнии

Фраза про "приставь к делу" мне не очень понравилась, но я прекрасно понимал, что слово "демократия" осталось за стенками этого корабля и поэтому возражать не стал. – Пойдем, – кивнул Роджер, когда Вилли вышел. – И запомни, что на этом корабле ты сначала будешь иметь дело со мной, а потом уже с капитаном!

И для осознания сего факта мне был предъявлен поросший рыжими волосами кулак размером с футбольный мяч. Выглядел он куда страшнее ядерной бомбы и желания познакомиться поближе не вызывал. – Запомню, – сказал я. – Вот и отлично.

Мы долго петляли по узким коридорам, потом спустились по громыхающей под башмаками лестнице. Она вывела нас в обширный трюм. Ворота его были распахнуты, а около полусотни пиратов занимались тем, что таскали бочки и ящики.

О такой штуке, как автоматические погрузчики, на Спилберге отродясь не знали. – Эй, Олег! – гаркнул Роджер и из толпы работающих выделился невысокий крепыш с черными мохнатыми усами. – Этот парень, – боцман показал на меня, – с сегодняшнего дня поступает в твой взвод. Я его к вам уже заселил, так что бери в оборот. – Хорошо, – названный Олегом кивнул и посмотрел на меня. Глаза у него были совершенно безумные. – Как зовут? – Герхард, – сознался я. – Учти, на этом корабле ты сначала будешь иметь дело со мной, а только потом с Роджером!

"Еще один на мою голову!" – подумал я обреченно.

Олег прочел мне краткую нотацию по поводу того, как надлежит себя вести на "Бабочке", а потом мы пошли таскать ящики. Самые обыкновенные, большие и тяжелые.

Спустя час я устал так, что едва мог шевелить руками.

Вот и верь после этого, что жизнь пирата – сплошь романтика.

– Лежать и не рыпаться! – момент взлета наш взводный, судя по всему, определил чисто интуитивно, поскольку никакой сирены или объявления из коммуникационной системы не прозвучало.

Тем не менее, он не ошибся. "Бабочка" вздрогнула и тут же меня вдавила в ложе мягкая, но очень тяжелая рука перегрузки. Койка мне досталась продавленная, так что утром, в свободное время, я занимался тем, что приводил ее в порядок. Взлетать на неисправной – рисковать целостностью спины.

А мне спина была как-то дорога. – Можете вставать, креветки облупленные, – сообщил Олег, когда тяжесть исчезла. – Вахта у нас завтра, так что посвящение проведем сегодня…

Я про себя застонал. Ритуалы посвящения новичков существуют везде, начиная от школьных классов и заканчивая домом престарелых. Различия состоят в основном в уровне жестокости.

Судя по тому, куда я попал, все вряд ли ограничится похлопыванием по плечу. – Так, Герхард, отвернись к стене, – Олег командовал с серьезным видом, но время от времени под усами появлялась кровожадная ухмылка, – ага… тащи… вот… Теперь можешь повернуться!

Мои коллеги по взводу – шестеро людей и трое хоррандцев – с дурацкими улыбками стояли вдоль стены. А на столе появилась банка с какой-то подозрительной жидкостью.

– И что это? – поинтересовался я. – Когда-то еще на Земле, – проникновенно сказал Олег, – новичков, попавших на пиратское судно, заставляли пить забортную воду… – И вы решили предложить мне глоток вакуума? – Нет, – улыбка взводного стала напоминать крокодилью, – как ты мог о нас так плохо подумать? Всего пол-литра конденсата из внешней оболочки двигателя!

Устройство двигателей космического корабля я представлял очень приблизительно, но сомневался, что в его внешней оболочке может плескаться что-то вкусное или полезное для здоровья.

Встав, я подошел к столу и понюхал. Воняло премерзко. – А если я откажусь это пить? – Ну, – Олег задумался, – эта хреновина отшибает пьющему мозги… в любом случае их придется отшибить, только другим способом! Хотя бы моим кулаком…

Кулаки его выглядели не так внушительно, как у Роджера. Я оценил их, еще раз посмотрел на плещущийся в банке конденсат, напоминающий концентрированные сточные воды. – Давай лучше кулаком! – Ого! – вздохнул один из хоррандцев. Представители этой расы носят совершенно непроизносимые имена, поэтому во взводе их звали просто Ящер, Тортила и Годзилла. Я различать их еще не научился. – Ну, ты сам выбрал, – взводный кровожадно улыбнулся.

Ударил он так быстро, что я едва увидел смазанное движение. С трудом подавил рефлекс закрыться и тут же в голове словно взорвалась вакуумная бомба. Перед глазами замелькали цветные вспышки.

Когда они исчезли, я обнаружил, что хоть и пошатываюсь, но стою, а соратники таращатся на меня с некоторым ошеломлением. – Крепкая у тебя голова, – Олег потирал кулак, – прямо-таки каменная.