Дмитрий Казаков - Удар молнии

Раздался звук удара, девицы с визгом бросились в стороны, словно стайка ярких мотыльков. Один из столов с грохотом перевернулся, а сидевшие за ним и только что чуть не клявшиеся в любви друг другу мужики ринулись друг на друга с кулаками. – Бей их! Козлы! Уроды! – через пару минут драка стала массовой. Кто кого лупил, я понять не мог, но дело происходило воистину с эпическим размахом. Слышались воинственные крики и тяжелое дыхание, бармен за стойкой невозмутимо протирал стаканы.

"Пора уходить!" – подумал я, и в этот самый момент из месива вылетело тело и шустро проехалось по моему столику. Кружка, пива в которой оставалось на донышке, со звоном улетела на пол. – Так, – сказал я, чувствуя, что уйти в такой момент означает проявить непростительное малодушие. – Это было мое пиво!

Тело в ответ что-то слабо промычало и закрыло глаза, демонстрируя полную покорность судьбе. Связываться с ним было что обижать ребенка, поэтому я просто спихнул его на пол.

После чего размял кисти и ринулся в драку. Первый из попавшихся мне забияк упал на пол с изумленным "Аргх!", зато другие восприняли появление еще одного действующего лица как должное.

Я заехал кому-то в физиономию, в ответ чей-то кулак попытался превратить мой нос в нечто плоское и незаметное. В башке у меня загудело, как в хорошем колоколе.

Дальше все смешалось в безумной круговерти.

Через десять минут я обнаружил, что стою, тяжело дыша, у самой стойки, что ободранные костяшки пальцев болят, а кулачный бой закончился всеобщим переходом в горизонтальное положение. – Ничего, хорошо дерешься, – кроме меня, на ногах устоял тот самый детина в шлеме штурмовика. По бороде его стекала кровь, один глаз заплывал, но вид был донельзя довольный. – Меня зовут Вилли, а тебя? – Герхард, – ответил я, пожимая широкую мозолистую ладонь. – Отлично, – мой новый знакомый повернулся к бармену, – сколько я должен? – По стандартной ставке, – ответил тот.

Из кармана рваного комбинезона, на вид достойного ближайшей помойки, явилась толстая пачка тысячных купюр земного производства. Не успел я удивленно хлопнуть глазами, как часть из них перекочевала в руки бармену, а Вилли повернулся ко мне. – Пойдем, – сказал он, презрительным взглядом окидывая валяющихся на полу драчунов. – Мы продолжим веселье там, куда не осмеливается заходить всякая шваль! – Пойдем, – сказал я. – Только уверен ли ты, что тебя устроит моя компания? – Настоящего мужчину видно сразу, – Вилли ухмыльнулся, продемонстрировав безупречно белые зубы. – Не разбирайся я в этом, никогда бы не стал тем, кем стал!

В голове шевельнулась мыслишка, что неплохо бы узнать, кто таков мой новый приятель. Но я отверг ее как трусливую и вслед за Вилли вышел из "Семидесяти семи грехов".

Место, куда не осмеливается заходить шваль, обнаружилось тут же рядом, в десяти метрах. Честно говоря, таким местом оказался соседний кабак с таинственным названием "Дом №1".

Тут царила приятная, спокойная атмосфера – с пола сметали чьи-то зубы, с одного из столов смывали кровавые пятна, а лежащие у стенки стонущие и храпящие тела говорили о том, что мордобой благополучно состоялся. – Эй, Вилли, тащи к нам свои кости! – от стойки махал рукой лысый бородач с повязкой на глазу. – Это Герхард, – сказал Вилли, когда мы подошли. – А это – Глазастый Стэн! – О, тогда – за знакомство! – бородач ухватил прямоугольную бутылку из толстого стекла, в каких обычно продают дорогие напитки, и разлил ее содержимое по пивным кружкам. – Будем! – Будем, – вздохнул я, чувствуя, что веселье сегодня удастся.

Открыв глаза, я обнаружил над собой низкий беленый потолок. Голова казалась пустой и тяжелой, мысли все куда-то делись и я не сразу сообразил, что потолок этот никак не может принадлежать моему номеру в гостинице.

Минут через пять в мозгу сформировалась следующая мысль – "где я?". В попытке найти ответ я задействовал все органы чувств. Обоняние сообщило мне, что воняет перегаром, вкус намекал на то, что в рот мне мочились все кошки Спилберга. Слух донес до меня многоголосый храп, а осязание доложило, что я лежу голый, под одеялом, да еще и не один.

Зрение вступило в дело в последнюю очередь. В глазах все плыло и двоилось, но я все же рассмотрел, что нахожусь в просторной комнате, занятой несколькими широкими койками.

На одной в обнимку с черноволосой девицей раскинулся Глазастый Стэн, из-под одеяла на другой торчал штурмовой шлем. Скорее всего, внутри шлема находилась голова хозяина, моего друга Вилли.