Дмитрий Казаков - Удар молнии

Хищники? Но нападение каттеотов не проспишь, а мелкая пустынная фауна представляет опасность только ночью, когда изъявляет желание загрызть пару-другую разумных существ.

Разъяснилась загадка ближе к вечеру, когда солнце нависло над барханами, грозя расплавить их до стеклянного состояния. На головном баллоге неожиданно затрубили в рог, и словно в ответ на этот звук с запада донеслись завывающие вопли. – Вот они, – сказал Каллах-ло, – как всегда, атакуют по солнцу. – Кто? – я вытащил пистолет. – Дикие шоссы, – сообщил охранник, – есть племена, которые не приняли человека и того, что он принес с собой. Они живут в глубине пустыни и сердца их полны злобы и зависти!

На вершинах западных барханов возникли фигуры всадников. Разглядеть подробности мешал слепящий свет, но баллоги у них были мельче наших, но зато куда проворнее. – Спускайся, – велел мне Каллах-ло, – с земли отстреливаться легче!

Первые выстрелы прозвучали еще до того, как я спустился с баллога. Дикие племена неплохо умели обращаться с пороховым оружием, а по разрушительной силе оно не так уж уступает импульсному.

Я шмякнулся лицом в горячий песок и пули, словно только и дожидавшиеся этого момента, начали свистеть вокруг с назойливостью очень рассерженных пчел. – Вот дьявол! – сказал я, ощущая, что схватка вряд ли будет легкой.

За спиной ревели баллоги, погонщики пытались сбить их в круг. Главная цель – не дать разбойникам напугать и разделить животных. Обившийся от стада баллог – потерянный баллог, это я уже понял.

Первым же выстрелом я снял гордо красовавшегося в седле шосса в разноцветном одеянии. Его голова лопнула, как переспелый арбуз от удара палкой, а лишившееся всадника животное, вспахивая песок, понеслось за барханы. – Отлично, человек! – сказал Каллах-ло, щелкая затвором. – Эти твари всегда берут наглостью!

Если так, то им было чем брать. Разбойники вопили, точно стадо демонов и не забывали стрелять. Неподалеку скорчился один из охранников-людей, вокруг него растекалась и быстро впитывалась в песок лужа крови.

Я выстрелил еще раз. Попал в баллога. Тот дернулся и всадник с воплем вывалился из седла. Подскочивший шосс из тех, кто шел с караваном, ударом ножа перерезал тому горло.

После этого успеха меня заметили и я обнаружил, что на меня во весь опор несется громадный рыжий зверь. Всадник на его спине прижался лицом к шерсти и был почти невидим. – В сторону! – рявкнул Каллах-ло. – Затопчет!

Ощущая себя змеей на ипподроме, я завозился. Баллог вырастал с ужасающей быстротой, я никогда и подумать не мог, что эти гиганты способны бегать с подобной скоростью.

Грацией мой прыжок в сторону не отличался, но в этот момент о грации я думал меньше всего. Что-то ударило меня по ноге и я покатился по бархану, потеряв шлем. Песок радостно набился мне в волосы, за шиворот, захрустел на зубах.

И все же я успел поймать врага до разворота. Вскочил и красивым выстрелом снял наглеца, вздумавшего втоптать меня в землю, с седла. Он покачнулся и рухнул, а я остался стоять, тяжело дыша.

Бой как-то неожиданно закончился. Неподалеку толпились животные каравана, вокруг них бегали погонщики, разбойники куда-то делись, а на песке там и сям валялись трупы.

Наполовину ушедшее за горизонт солнце невыносимо жгло голову. – Пойдем, – сказал Каллах-ло, подавая шлем, – сейчас придется копать много могил, каждая пара рук пригодится.

И мы пошли копать, и копали до остервенения, стирая руки до крови, но не прекращая работы. Мертвые должны быть погребены сразу – таков закон Эммериха, возникший сотни лет назад, и сегодня его никто нарушать не собирался.

На ночь остановились прямо тут, поскольку сил двигаться дальше не было ни у кого. Баллоги, чующие запахи крови и смерти, все не желали успокаиваться и время от времени из тьмы доносились нервные взревывания.

Костер зачадил, распространяя вокруг жуткую вонь. В первые дни она казалась мне невыносимой, но постепенно я привык. Но вот повешенный над костром котелок, в котором что-то булькало, я видел первый раз. Раньше еду готовили почти без применения воды. – Это еще что такое? – негромко спросил я, подойдя к одному из выживших охранников-людей. После сегодняшнего боя их осталось трое. – Кофе варят, – ответил он меланхолично. – Сегодня погибло много их товарищей, так что будет ритуальное кофепитие… – Кофе? Настоящий кофе? – не поверил я. – Да нет, местный, – он усмехнулся. – Видел такие кусты, похожие на шары? – Ну, видел, – пустыня, вопреки первому впечатлению, оказалась полна жизни. В скалах, в тени дюн, везде, где было чуть прохладней, ютились растения, большей частью стелющиеся. Упомянутые кусты напоминали футбольные мячи из колючей проволоки и на первый взгляд казались безнадежно высохшими.