Роман Злотников - Последняя битва

Грон повернул голову и посмотрел в лицо собеседнику, которое в причудливой игре бликов было похоже на ритуальную маску какого-нибудь черного колдуна диких народов, по слухам обитающих далеко на юге Хемта.

— Да.

Его собеседник поежился и, хотя разгоревшийся камин дышал жаром, поплотнее закутался в накидку, скрывавшую его тщедушное тело от подбородка до самых пяток.

— Я не понимаю… Ты всегда был для меня загадкой, Грон. Ты мог бы завоевать весь мир… Как военной силе Корпусу до сих пор нет равных. А уж после уничтожения Горгоса у тебя в руках была армия, способная пройти сквозь всю Оокону, как горячий нож сквозь масло. Все, все лежали бы у твоих ног — и венеты, и Хемт, и остальные страны и народы… Почему?

Грон пожал плечами:

— А зачем? Вот твой Орден когда-то добился всего того, что ты предлагаешь мне. И что?

— Они властвовали над этим миром пятьдесят тысяч лет! Во вселенной не было владык могущественнее, чем они.

Грон усмехнулся:

— А сами при этом были слугами безмозглого устройства типа колодезного ворота.

Его собеседник, когда-то носивший имя брата Эвера из Тамариса, досадливо дернулся:

— Я уже слышал это твою тупую аналогию. Грон ухмыльнулся:

— Согласен, аналогия не слишком изящная. Все дело в том, что она правильная. Понимаешь, несмотря на все наши беседы, ты все еще продолжаешь считать, что Творец всего лишь некий посредник между Посвященными и богами. А это не так…

— Чушь! Ну как ты не понимаешь? Хранитель Творца не раз обращался к нему за советом либо предсказанием, и Творец всегда, понимаешь, ВСЕГДА оказывался прав.

— И в моем случае тоже?

— Да! Представь себе. Вспомни Книгу Мира Тридцать третьей Эпохи! Он еще семнадцать Эпох назад предсказал, что появится Измененный, который сможет временно прервать череду Эпох. Но в этом предсказании было сказано, что спустя некоторое время Орден сумеет вновь вернуть ситуацию под свой контроль.

Грон поморщился:

— Слушай, ты же сам заметил, что эта приписка сделана совершенно другими чернилами и явно другой рукой. Так что, скорее всего, она была сделана позже. Каким-нибудь дальновидным Хранителем. Для того чтобы у грядущих поколений Посвященных не возникло сомнений в незыблемости существующего порядка.

— Но даже если это и так, все равно ты не сможешь отрицать, что Творец предвидел твое появление!

Грон вздохнул:

— О боги, ну сколько тебе можно объяснять, что даже в мое время существовали механизмы и устройства, способные одновременно хранить, обрабатывать и выдавать объем информации, равный, скажем, десятку тысяч книг, и при этом основным своим предназначением они имели рутинную работу типа той, что исполняет писец или раб, зажигающий свечи. Они назывались компьютерами, и в моем мире их было как грязи. А Творца явно создал кто-то более знающий, чем самые крутые умники из моего времени. И чтобы сделать ТАКОЕ предсказание, достаточно только заложить в него возможность статистической обработки материала. В моем мире один шутник доказал, что если… м-м, тупому и безграмотному рабу дать перо и предоставить бесконечное количество времени, то рано или поздно он напишет все философские трактаты, которые только смогли напридумывать мудрецы. Это — статистика. — Грон на мгновение замолчал и добавил убедительным тоном: — Поверь, Я — был в контакте с Творцом и ТОЧНО ЗНАЮ, что это всего лишь тупой исполнительный механизм.

В комнате воцарилась напряженная тишина, которую нарушил тот, кого когда-то звали Эвером.

— Тогда почему ты все-таки не стал владыкой мира? — тихо спросил он.

Грон ответил не сразу. Он снова пошуровал кочергой, подкинул в камин еще пару поленьев, откинулся на спинку кресла, жалобно заскрипевшего под его тяжестью, и лишь после этого повернулся к собеседнику:

— Понимаешь, я никогда не испытывал желания, как бы это сказать, забраться на самую вершину. Для этого надо быть человеком совершенно особого склада, основным отличительным признаком которого является непомерное властолюбие. А я всегда считал таких убогими. Если бы Орден не пытался с таким маниакальным упорством отделить мою голову от тела, я бы, скорее всего, прожил тихую, спокойную жизнь торговца лошадьми и мирно кончил бы свои дни в собственной постели в кругу семьи.

Карлик скептически скривил губы, явно собираясь возразить, но Грон не дал ему открыть рот:

— Да нет, не надо меня ловить. У меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО довольно много власти. Но ее ровно столько, сколько мне надо для того, чтобы я мог делать то, что считаю нужным. И… довольно. Его собеседник поджал губы.