Андрей Щупов - Тост за Палача

— Как ты тут, держишься? — Шматов склонился над лежащим Дымовым.

— Я-то держусь, а вот домик, похоже, расползается по швам…

Даже эта недлинная фраза далась Вадиму с трудом. Лицо его напоминало маску, тело с распластанными руками практически окаменело. Потап с ужасом разглядел, что мраморные плиты, на которых лежал экстрасенс, пошли трещинами.

— Вывели практически всех, — скороговоркой пробубнил он, — еще полтора десятка раненых и все. Носилок ждем. Давай, Вадик, продержись еще немного!

— Заряд иссякает, — пробормотал Дымов. — Долго не смогу. Через минуту-другую рухнет…

Чертыхнувшись, капитан метнулся от него, яростно жестикулируя, принялся объяснять что-то незнакомому милицейскому чину. Судя по всему, они вместе тут и командовали. Вряд ли Потапа поняли правильно, однако носилок дожидаться не стали — за руки за ноги принялись выволакивать лежащих из здания. Будь поблизости добровольцы управились бы в пару минут, однако ситуация сложилась не самым завидным образом. После внезапного обстрела даже те, кто продолжали помогать в эвакуации служащих, поспешили выскользнуть наружу. Ясно было, что центр рушится, но отчего-то он все еще стоял. Никто ничего не понимал, и, должно быть, именно по этой причине в вестибюле осталась всего лишь горстка самоотверженных спасателей.

Так или иначе, но последнего из подранков вынесли на вольный воздух, и тотчас после этого Шматов вновь вернулся к Дымову.

— Все, Вадим. Сергуню увезли, людей нет.

— Теперь уходи ты.

— Я помогу тебе.

Стиснув зубы, Вадим с трудом сел. Откликаясь на это движение, где-то наверху треснули бетонные перекрытия, глухо начала лопаться сминаемая арматура.

— Уходи!.. — Просипел он. — Один я сумею выскользнуть.

— Но как?

— Ты снова за старое? — Дымов с трудом взглянул на Шматова. Губы его искривила усмешка. — Я выберусь, Потап. Только постарайся сделать так, чтобы больше никто не стрелял.

Многословных объяснений не понадобилось. Коротко кивнув, капитан выбежал из здания. Вадим выждал еще немного и, мученически охнув, поднялся. Весь его скелет, все мышцы ломило от нечеловеческих перегрузок. Сжавшееся метатело из последних сил сдерживало натиск проседающих этажей. Вадим искоса поглядел вверх. Потолок напоминал паутину. В сущности громоздкую конструкцию не поддерживало уже ничто. Потом на досуге будет, наверное, интересно подсчитать сколько сотен (или тысяч?) тонн он на себе держал. И ведь выдержал, атлант хренов! Еще бы еще выбраться наружу да не попасть под шальной снаряд, вот тогда программа дня будет выполнена полностью.

Каждый шаг давался ему с неимоверным трудом. Мраморные плиты не держали Дымова. Если бы не демпфирующие свойства метатела, он попросту проваливался бы в пол как в снег. Возможно, по колено, а, может быть, и по пояс.

Шумно дыша сквозь стиснутые зубы, Вадим добрался до покореженных выходных дверей. Не оборачиваясь, ощутил, как часть кровли за его спиной начинает проседать. Впрочем, это его уже мало волновало. Он уже знал, что произойдет в следующую секунду. Центр тяжести неотвратимо сместился, и словно кусок скользкого мыла из судорожно сжимаемого кулака его все стремительнее выдавливало наружу. Еще немного, и Вадим окончательно перестал сопротивляться. Словно спустил незримый курок. Его даже не выдавило и не вытолкнуло, — его попросту выплюнуло из здания. Дома, человеческие фигурки, грязные тротуары — все замелькало пестрым калейдоскопом. Удара о землю избежать не удалось, однако в ту же секунду его заботливо подхватили, помогли утвердиться на ногах.

— Живой чертяка!

— Вроде живой… — Вадим поднял голову. Разумеется, это был Потап. Опираясь о плечо капитана и чувствуя, как явственно похрустывает в спине и шее, он с трудом обернулся.

Здание торгового центра клубилось дымом и медленно оседало. Прямо на глазах кирпичные стены и бетонные каркасы неведомым образом приобретали вязкую пластичность, перемешивались в багрово-сером недобром тумане и грузными пластами стекали вниз.

— Вот и все. — Пробормотал кто-то рядом. — Был центр — и сплыл…

Вадим смотрел на обрушиваюшееся здание и не ощущал ни злости, ни скорби. Все двигалось по раз и навсегда заведенному кругу. Кто-то строил, кто-то разрушал, число насильственно умерщвленных упрямо пыталось нагнать количество рождаемых. Мир жил рефлексами и привычками, и президентам, сменившим фараонов, по большому счету было все равно как именовать толпу — рабами, чернью или электоратом. И уж кому по-настоящему было тошно и скучно — так это Земле. Ничего нового на протяжении тысячелетий. Сплошное «дежа вю», своего рода «перпетуум мобиле», только на то и годный, чтобы подогревать собственное бессмысленное вращение. Кто знает, возможно, и этот зыбкий шанс переиграть что-либо в собственной судьбе не вызывал у Планеты особого энтузиазма…