Андрей Щупов - Приглашение в ад

— Смажь ему нос солидолом! Пусть не суется.

— Вия на вас нету, стерляди. Драться — так деритесь, а не тяните резину…

— Не дрейфь, Артурчик. Штаны у него пощупай! Он уже обделался!

…Именно такое подзуживание Артур ненавидел более всего. И потому не стал ждать. Зарычав, ринулся на Лемеха, свалив его с койки первым же ударом. Пряжка болезненно стегнула по колену, но было уже поздно. Овладев инициативой, Артур уже бил лежащего Лемеха, не давал ему подняться.

— Стерлядь гнилая! Тварь!..

Кто-то ухватил его за плечи, и Артур звезданул миротворца по уху. Еще одна оскаленная физиономия чмокающе соприкоснулась с его кулаком.

— Всех размажу, кто подойдет!..

Но с коек уже соскакивали многочисленные добровольцы. Озверелые лица замелькали справа и слева. Клацнули под костяшками чьи-то зубы, кто-то ударил пяткой под дых. И тут же поднявшийся с пола Лемех перетянул Артура пряжкой по хребту. К нему взметнулась чья-то пятерня, врастопыр ударила по глазам. Спрятав лицо в ладонях, Лемех протяжно взвыл. А через минуту рычала и дралась уже вся казарма. Вся, за исключением немногих пребывающих в лазарете больных, за исключением дежурящих в наряде и тех хитрецов, что, свесившись с верхнего яруса, продолжали комментировать происходящие события, с азартом болельщиков ставя на тех или других, на скорую руку играя в свой маленький безобидный тотализатор.

Последнее, что запомнилось Артуру, это Степа-теплоход, загородивший телом единственный в казарме телевизор.

— Только разбейте, п-падлы! — орал, заикаясь, Степа. — Уб-бью на месте!

Раскинув руки, он напоминал мамашу, защищающую единственного выкормыша. Так оно, в сущности, и было. Кроме видео в этом подземном мире у Степы более ничего не водилось. Ничего и никого. За свою старенькую видеодвойку он действительно мог убить.

А в следующий миг взвыла серена, в коридоре грохочуще застучали сапоги дежурного взвода…

По эклеру проползла обалдевшая от счастья муха. Для нее пирожное представлялось, вероятно, целой планетой. Огромной, сладкой, желанной. Возможно, она примеривалась, на сколько дней, недель или месяцев ей хватит этой счастливой планеты. Цифры получались фантастическими, и муха тихо балдела. «А на сколько хватило нам нашей планеты?» — неожиданно подумал Артур и улыбнулся нечаянной мысли.

— Что? Хаханьки строить?! — Дюдин ретиво подскочил к Артуру, наотмашь хлестнул по губам. — А ну, руки по швам! Солидола не жрали? Я вас научу, стерляди!.. А ну, глаза в кучку!

Словечки были исключительно «дюдинские», но пользовалось ими все население Бункера. «Стерлядь», «птенцы», «солидол» и так далее. Не та это вещь — язык, чтобы заводить патенты.

Справа шевельнулся Лемех, и Дюдин немедленно залепил затрещину и ему. Вшестером, как главные застрельщики драки, они стояли в кабинете полковника, и Дюдин ходил вдоль коротенькой шеренги, выцеливая глазами малейшее недовольство, без промедления пуская в ход свои огромные кулаки.

— Итак, кто начал первый, стерляди? — в десятый раз проревел он. — Ты, Боков? Или ты, Лемехов?

Каждый вопрос сопровождался болезненным ударом. Полковник, а в просторечии Пахан или Вий, сидел чуть поодаль. Развалившись в кресле, он лениво теребил жиденький ус, прищуренным взглядом сверлил солдатиков. Может быть, ему хотелось кого-нибудь убить, а может быть, и нет. Возможно, ему вообще ничего не хотелось. В это тоже легко верилось. Там, наверху, то бишь в бывшей своей жизни, Вий успел поиметь все мыслимые и немыслимые блага. Фантазия убогих не изобилует красками, а он был абсолютно убог. По этой самой причине и скучал. Деньги в подземном мире ничего не стоили, женщин и власти у него хватало, — оставалось одно — убивать. И он убивал, каждой новой смертью пришпоривая свою собственную зевающую судьбу.

Артур снова посмотрел на эклер, лежащий на столике перед полковником, и молча удивился. Почему, черт возьми, он не жрет его? Или такие штучки ему выпекают каждый день?

— Хватит!.. — отрывисто произнес Вий. — Гони их в шею.

— То есть, в карцер? — осмелился уточнить Дюдин.

— В него, родимый, в него. А после по десятку нарядов на брата. И пусть Валерьяныч их чуть повоспитывает.

— Сделаем! — Дюдин развернулся к арестованным. — Слышали, стерляди? Вот так! А в следующий раз на дыбе вздерну. Все ясно?

— Да, и еще… — полковник за спиной Дюдина пошевелил щепотью. — Вот этот слева. Он ведь, кажется, из местных?

— Так точно, — Дюдин вытянулся. — Артур Боков, из старослужащих, житель Воскресенска.