Владимир Поселягин: Братишка [СИ]

Нам удалось, удалось, чёрт возьми, добраться почти до самой передовой. Километров десять осталось. Свернули в сторону, тут расчищенная дорога была к тяжёлой гаубичной батарее мимо которой мы проехали, и в километре от неё, явно на старой позиции, бросили машины, столкнув их в глубокий овраг. В разгрузке мне помогали, хотя те командиры, что не ходили брать ферму, явно завидовали моем хабару. Пять полных вещмешков, чехол с гармонью, и ящик с проигрывателем. Его мы уже поставили на санки, тут же вязанка ружей для охоты, мой вещмешок с добычей, взятой в доме полицаев в селе, и ещё два с добычей. Оба мешка со столовым гарнитуром немцы закинули за спину, и один стал тянуть санки, а второй подталкивать. Я шёл позади них на охотничьих лыжах, мы с лайками охраняли нашу добычу. Остальные тоже ушами не хлопали, все три коровы были загружены мешками с секретным грузом и их вели на верёвках позади нас. Мы в центре шли, по проложенной в свежем снегу впередиидущими, тропинке. Разведка впереди, оба русских водителя с нами были, и мы двинули к передовой. Не успели, стемнело. Забрав моряка и убедившись, что немцев и моё новое имущество хорошо охраняют, я с ним пробежался, пользуясь темнотой, к передовой, до неё километра два осталось, мы в стороне от миномётной позиции расположились. Генералы скрупулёзно всё что видели, наносили на карту. Нам хватило трёх часов, чтобы осмотреться и вернуться.

– Ну что? – первым делом нетерпеливо спросил Росляков, когда мы вернулись.

– Товарищ генерал, оборона тут очаговая и сплошной линии фронта нет, – доложил морячок. – Видимо у немцев не хватает людей для этого. Мы нашли глубокий овраг, он идёт через позиции немцев в сторону наших. Думаю по нему пройти. Только вот как бы не минировали его. Мы взяли пленного, отошёл к нужнику, и попал к нам в руки. Сашка допросил его, как смог. В общем, мин нет, только сигналки стоят, тронешь, и летит вверх сигнальная ракета. По ней миномётами овраг накрывают.

Я молча кивнул, всё так и было. Мы с моряком были в белых маскхалатах, шили из простынь взятых у полицаев, швейные принадлежности я тогда тоже взял. У нас четыре костюма было пошито, на себя я сам шил. Свой из дома в поездку не брал, вот и пришлось портным заделаться. Так что в чём в разведку ходить, у нас было. Немедля мы собрались, я вставил в рот пленных заранее заготовленные кляпы, и мы двинули дальше. Майор сапёрный войск нашёл на пути две сигнальные растяжки и снял их, так что мы прошли немцев незаметно, на морды коров тоже торбы нацепили, чтобы они нас не выдали и так и двинули дальше. Не знаю где позиции наших войск, но мы по только дну оврага отмахали километров восемь, а потом ещё сколько-то по полю и по лесу, в нём и остановившись на отдых. Выбрались для этого на утканную грузовиками дорогу и встали рядом с ней, по следам наши машины, водилы сходу это определили. А перед рассветом, мы у костров грелись, послышался гул моторов. В сторону передовой двигалась транспортная колонна из шести «полуторок» и восьми «Захаров». Мы их остановили, начальник колонны, увидев генералов и узнав, что мы вышли из немецкого тыла, со сбитого самолёта мы, сразу доложил, что от линии фронта мы отмахали почти на двенадцать километров и рядом находился штаб стрелкового корпуса, подразделения которого и держали тут оборону. В общем, машины отвезти нас не было, все гружённые, но выделили проводника, вот тот и сопроводил нас к деревне, где этот штаб и располагался. Действительно недалеко, около трёх километров. Всё это время я бегал вокруг своей добычи и пленных, не сомкнув глаза, следя чтобы ничего не повредили, и всё было в целостности. Особенно посуда, слишком хрупкий груз. Так что когда мы добрались до деревни и, опознавшись с постами на въезде прошли к зданиям штаба, генерала уже подняли и описали, кто вышел к ним, сообщив, что в числе вышедших и моя персона имеется.

В общем, нас завели на участок большой избы, где и квартировал генерал-майор, командир корпуса. Кстати, с Росляковым они были знакомы и поздоровались как старые приятели. Меня тоже ему представили, так что я с солидным видом подошёл и пожал ему руку, сказав, что тоже рад видеть своих. Мол, наконец, вышли из тыла противника. И вот тут случилась беда. Даже БЕДА. Внезапно выскочивший из-за угла избы полуодетый боец, в одних галифе, валенках и исподней рубахе, с непокрытой головой, с оглоблей наперевес, со всей дури заехал ею по моим пленным стоявшим чуть в стороне. Понять его тоже можно, вышел явно по нужде, а с той стороны видно только этих немцев, на которых я не заряженные охотничьи ружья ещё навесил, чтобы освободить санки, груз и так тяжел, чтобы они не проваливались в снег. Груз реально тяжёл, оба немца в своих тонких шинельках давно упарились. Нас не видно было, только шум разговора и смех, а тут два вооружённых немцев стоят, вот тот, подхватив спросонья что попалось в руки, и огрел их, вопя во всё горло о немцах, поздно заметив четыре десятка командиров тесной толпой окружавших нас. Удар остановить он уже не успел.