Алекс Лекс - Хранитель. Первая война (СИ)

— Рано! Рано! — стонал Иллигеас.

Щит давил на него. Руки дрожали, а гномы рядом с ним воинственно помахивали топорами, требуя схватки.

— Открой щит, маг! Наши идут! — требовали они.

— Рано еще! — крикнул на них тот из последних сил.

Гномы недовольно загомонили, то и дело, выкрикивая свой боевой клич, а Раальдор гневно глянул на них. Король помогал Иллигеасу, как мог. Он вливал силы в щит, как и Хардарра. Только арт уже и сам был готов рухнуть на холодную землю и уснуть от усталости., а Иллигеас все тянул и ждал, когда прилетит белая драконица. Алые капли вновь орошили землю у ног мага, и раальдор схватил его за руку. Боль обожгла его огнем, но руку он не отдернул. Иллигеас оказался холодным, как лед, и король только подивился, в чем держалась его жизнь.

— Терпи! — прошептал он.

Иллигеас через нежелание принял его силу. Щит держался, хоть и не так прочно, как раньше.

— Сколько еще ждать? — прошипел рядом с ними арт.

— Не долго… — Раальдор вдруг стал чувствовать Тиру лучше, чем сам Иллигеас.

Король смотрел в серое небо, но больше слушал свое сердце, а оно говорило, что драконица рядом, совсем рядом. Внезапно, Иллигеас повис на его руке. Его тело сделалось почти ледяным, и губы стали бледными. Лицо короля недовольно исказилось. Не вовремя это было, да и Хардарра захрипел собственной кровью, под тяжестью щита. Швырнув мага на землю, Раальдор бросил к рушащейся завесе.

— Иллигеас! Он мертв?! — Хардарра повернулся к магу, который лежал без чувств, запрокинув голову. — Ему…

— После! Держи щит! — рявкнул на него Раальдор, забыв и о сане главы Изумрудного Ордена, и о возрасте арта, который был довольно подченным. — Иллигеас сам встанет!

— Как ты…

— Щит! — Раальдор захрипел, не рассчитав свои силы, и Хардарре пришлось ему помогать.

Стена давила на них, и боль впилась тысячами игл, заставив их хлебнуть собственной крови. Щит высасывал из них магию во сто крат сильнее, и в глазах стало темнеть. Арт уже почти сполз на колени, и дышал через раз.

Прошептав что-то про себя, Раальдор развернулся к войску своего брата. Кое-какие остатки сил в нем еще теплились. Протянув руку, он впился в него, и снова тоненькая струйка силы потянулась к его пальцам. Жизнь войска утекала быстро, а Раальдор все пил и пил, пока воины не рухнули замертво. Наальдор еще сопротивлялся, его трясущаяся рука ползла к кинжалу, что висел у него на богатом поясе, и, отдавая последнюю каплю магии, он все же метнул его в брата. Блестящее лезвие не долетело до цели, и вонзилось у ног Раальдора.

Вытянув все, что мог, король развернулся, и влил всю силу в щит.

— Арт! — хрипло крикнул он.

— Я не могу больше держать! — простонал тот.

Он упал на колени, и вся тяжесть навалилась на одного Раальдора. Мощь щита надавила на него, как скала. Захлебываясь от боли, он опустил руки, и призрачный купол рухнул, разлившись волнами по ледяной равнине.

Буря, вырвавшись из плена, с воем и гулом, понеслась на гномов и эльфов. Помня приказ своего короля, воины только закрылись щитами, и заслонили Раальдора. Осколки льда и страшный ветер едва не разодрали их доспехи.

Хардарра под этим ветром все же дополз до Иллигеаса, и накрыл его своим телом. Маг не шевельнулся, только капельки крови стекали с его губ. Целебных сил у самого арта не осталось, но было еще тепло, и он отдавал его Иллигеасу, пока лед нещадно терзал его самого.

Гномы встретили бурю лицом к лицу, не прячась и не скрываясь. Крепкие воины затянули боевую песню, которую даже буря не смогла перебить. Снег и лед оседали на их бородах, шлемах и топорах, а они пели сквозь вой и хлесткие удары. Они пели истинным словом, сама земля будто вторила им, и их густой бас смешивался с ее твердью, творя магию камня. А вскоре, сквозь ветер, им ответили. Закаленные голоса тянулись откуда-то сбоку, от темных заледенелых скал, и в буре было не разобрать, пока сквозь мглу не показались силуэты воинов земли, гномов-мастеров.

— Подмога! — послышался крик, а следом за ним и боевое приветствие соратников.

Заслоняя глаза от осколков льда, Раальдор глянул в ту сторону. Со стороны скал показался настоящий боевой строй, вооруженный особым оружием, заговоренными топорами. В их лезвиях горел огонь, настоящее пламя ярости, и его багровые отсветы играли на лицах воинов. Под свою песню они выступили из бури, и таким же ровным строем они подошли к своим собратьям. Их вожди говорили молча, только глазами, и не было никакого обсуждения стратегии и боевых построений, другие гномы просто влились в их строй и стали единым целым. Они не спорили о званиях, о позициях. Одного взгляда им хватило для понимания друг друга. В этот момент Раальдор позавидовал им. Они не проронили ни слова.