Виталий Сертаков - Заначка Пандоры

Четыре пятнадцать. Одна за другой прекращают вещание радиостанции Нового Света, в них попросту отпала нужда. Нью-Йорк. Улицы усеяны брошенными телефонами, полными пачками сигарет и очками. На площадях костры из табачных изделий. Инвалиды швыряют из окон свои костыли и коляски. Утром выходить на службу никто, по-видимому, не планирует; мегаполис практически стоит на ушах, бары не закрывались со вчерашнего вечера, машины пустуют, брошенные в пробках. Массовое ночное купание в океане.

Четыре девятнадцать. Россия. Ночное заседание правительства, выступление президента. Поджоги обменных пунктов принимают массовый характер. В Сургуте приостановлена добыча газа. Сумма активов, за один день переведенных ведущими бизнесменами в страны Западной Европы, оценивается в двадцать миллиардов евро. «Новые» хакеры внедрились в диспетчерскую систему Шереметьево, полеты отложены.

Четыре двадцать пять. США. Супермаркеты торгуют только за наличные, отменены электронные платежи. Как выяснилось, с утра злоумышленниками, имитировавшими карты «Америкэн экспресс», «Виза» и «Мастеркард», похищено товаров на сумму более шестисот миллионов долларов. Резкая недостача бумажных денег, колоссальные очереди в банках на закрытие счетов. Представитель Федеральной резервной системы заявил о начале срочной дополнительной эмиссии в размере пятнадцати миллиардов долларов. Брокеры не могут избавиться от акций табачных концернов.

Четыре тридцать. Бразилия. Отмена занятий в ряде столичных школ. Замминистра предлагает сократить среднее образование до трех лет. Семилетний ребенок за ночь выучил английский язык и охотно делится опытом. Мексика. Открыт способ производства искусственной паутины, прочностью в сорок раз превышающей прочность стали. Стихийные забастовки в металлургической промышленности. Жертвы среди администрации предприятий. Бастующие поджигают административные корпуса. США. Подросток, не выходя из дома, открыл шлюзы на ирригационном каскаде, затоплены участки федеральных трасс, имеются погибшие…

Мы не успевали следить за событиями, каналы захлебывались от новостей. Настроение Боба металось от мажора к полному минору. То ему чудилось, что всё идет замечательно, то он хватался за голову и начинал стонать от ужаса. При этом постоянно искал у меня совета. Я был бы рад дать ему совет, но сам не находил ни единой точки опоры. Я не мог сказать определенно, что меня радует, а что пугает. Мир свихнулся, и мы вместе с ним.

— Вчера был четверг, сегодня пятница, — заметил Роберт.

— Вот именно, вчера контакты проходили на рабочих местах, а сегодня горожане выехали на уикэнд, «заражение» распространилось в сельские районы…

Это произошло примерно в четыре сорок по местному времени. Вашингтонский диктор, выглядевший так, словно был слегка навеселе, с галстуком через плечо, слегка ошалевший от происходящего, сообщил, что ожидается экстренное выступление президента. Затем экран долго пустовал, а вместо президента появились разом госсекретарь и министр обороны. По отдельным признакам я признал в них «наших».

Вкратце речь государственных мужей свелась к следующему. Сохранять спокойствие. Силовым службам возобновить исполнение обязанностей. Остальным вернуться по домам. Воздержаться от поездок. Потом они переглянулись и заговорили иначе.

Меняется, заявил госсекретарь, концепция национальной безопасности. Ряд высших офицеров покинули посты без объяснения причин. Комитет начальников штабов заседает круглосуточно. Сначала было принято решение прервать отпуска рядовому составу. А когда догадались, что делать этого нельзя, «заразившиеся» в отпусках солдаты уже добрались до мест дислокации своих воинских частей.

Прервалась связь с рядом стратегических ядерных объектов. Если удаленные флоты еще соблюдали дисциплину, то корабли местного базирования к утру остались без экипажей. Примерно такая же неразбериха началась в воздушных силах. По тревоге были подняты «морские котики». Армия разваливалась, и не войска Новой Гвинеи, а «главный фактор мировой стабильности» трещал по швам на глазах у миллиардов людей. Понадобится совсем немного времени, чтобы это осознал каждый, и одному Богу ведомо, какие силы тогда воспрянут, ощутив свою безнаказанность… Роберт потряс меня за плечо:

— Они рехнулись оба? Такое не говорится вслух!

— Я думаю, у них нет иного выхода, как выступить перед нацией, опережая журналистов…