Виталий Сертаков - Заначка Пандоры

Пропускные пункты заперли, но первый «десант» уже высадился. Проскочили сообщения о массовом неадекватном поведении в общественных местах. Силовики сделали жалкую попытку закрыть аэропорты, но их запрет продержался недолго.

В Европе количество желающих пересечь океан вдруг возросло в двадцать раз, немцы и французы наперебой трещали о небывалой загрузке рейсов. Поскольку мексиканские аэродромы оказались просто не в силах принять столько бортов, народ полетел в Штаты, на Кубу и южнее, в такие дыры, куда раньше и калачом не заманить было. Население Гватемалы и Белиза, наверное, решило, что их страны собрались «открывать» по второму разу, столько белых внезапно запросили визу.

Роби довольно долго пребывал в эйфории, и я, пока разбегались последние солдаты, веселился вместе с ним. Археологи, впрочем, остались, все до единого. Так и должно быть: когда спецы, вроде меня, на своем месте, их не трогает сумасшествие окружающих плебеев. Правда, раскопки никто больше не охранял, но никто и не посмел бы теперь покуситься на золотые статуи. Спецы сами дадут отпор. Так и должно быть. Кончилось время накачанных идиотов, вроде Большого Д. или гориллы Кристоффа, или того же Лиса. Пусть идут подстригать газоны! Да, замечательная идея, наконец я нашел Герману применение.

Когда десятка два новоиспеченных мамаш покинули ближайший роддом, чтобы «полетать» в хороводе, и побросали некормленных детей, мы еще улыбались. Мамаши впоследствии вернулись к новорожденным, хотя и не все. С этого момента поводов улыбаться становилось всё меньше и меньше.

В Гвадалахаре муж зарезал жену за измену девятилетней давности. Не успел он закончить упражнения с кухонным ножом, как его скрутили соседи. Затем прошла серия кровавых разборок среди доселе миролюбивых деловых компаньонов: каждый ухитрился прочесть в голове партнера о самых низких и коварных намерениях.

Забеременевшая девица выбросилась из окна, потому что ее парень, оказывается, всё время спал с ее подружкой. Подружка, в свою очередь, прозрела и ткнула прелюбодея в горло садовыми ножницами. Группа жителей городка опознала в скромном соседе серийного убийцу, который ездил по субботам в столицу душить пьяных девчонок после дискотек. Его забили насмерть подручными средствами. Самые малые проступки становились достоянием гласности; выяснялось, кто у кого нечестно выиграл по молодости в карты, кто соблазнил чужую жену или втридорога всучил какой-нибудь старый хлам.

Через полчаса после открытия в Мехико утренней биржевой сессии застрелились несколько десятков разорившихся спекулянтов. В прямом эфире один из лидеров оппозиции впервые высказал сопернику, что он в действительности о нем думает. Затеялась прилюдная драка, участие в которой приняли даже телеоператоры. Разъяренный ответчик, размазывая по белой рубашке кровь из разбитого носа, обнародовал факты о связях оппозиции с кокаиновым подпольем, после чего был застрелен на глазах миллионов радостных зрителей. Немедленно прибыла полиция, но в ходе массовых арестов кто-то успел передать в эфир кадры, неопровержимо доказывающие склонность главного полицейского начальника к педофилии. Попутно пришлось арестовывать и его, а супруга педофила — мать троих детей — скончалась, проглотив упаковку снотворного.

Следить за сражениями этих бездарных людишек, у которых вдруг открылись глаза, было даже противно. Но тут начали поступать совсем иные новости. Я не успевал переводить Бобу комментарии с экрана.

Сразу два онкологических центра осчастливили публику тем, что больные, еще накануне считавшиеся неизлечимыми, выздоровели. И тут же передали сумбурный репортаж из крупного госпиталя: пациенты покинули палаты, прихватив заодно ценное оборудование и разворовав склад медикаментов. Исключением стала травматология, куда везли раненых чаще прежнего.

Акции фармацевтических концернов упали до нуля, а их падение повлекло нарастающий ком банкротств и в смежных сферах. Попытки стабилизировать рынок словесными заверениями вызывали лишь нездоровый, гомерический хохот: все знали заранее, что хочет сказать выступающий и что на самом деле у него на уме. Пасторы отказывались от проповедей. Одного за другим их принимались бутузить прямо во время службы. На парней, которые бежали ранее из тюрем, дети показывали пальцами. Кто-то из беглых не выдерживал и кидался под грузовик. Кто-то сходил с ума или штурмовал ближайший участок с повинной.