Сергей Зайцев - Куэнкэй

Бодоруй-Да мгновенно подхватил совет:

– В знак применения я предлагаю шоюрофу , Ошарсайя-Да. Мы призовем своих самок и закрепим кровные узы между нашими племенами. Мы разделим добычу, но не здесь и не сейчас. Нам нужна безопасность.

– Я принимаю твое предложение, – важно ответил Ошарсайя-Да.

По знаку вождя куарай все «ра» кинулись к телам пищи и потащили их в лес.

Не медля, Ошарсайя-Да приказал своим воинам помочь воинам куарай. Даже воины «ра», которые еще не вошли в полную силу зрелости, крепки и способны утащить добычу, которая значительно больше и тяжелее их самих. Каждый воин справился с выбранной пищей самостоятельно, и вскоре на земле остался лишь страж-панцирник, а «ра», собиравшийся его взять, замешкался. Бывший вождь, Содоруй, приблизился и исследовал причину задержки. Затем доложил Бодоруй-Да:

– Этот гацу пострадал при схватке, вождь, его ванару погаснет быстро.

Это означало, что добыча не годится в пищу, для выведения потомства, но может послужить подпиткой для другой, полноценной пищи. Это также означало, что мозг этой добычи свободен для вознаграждения достойных охотников, проявивших себя перед племенем особыми заслугами. Древний обычай племен. Мозг умирающей добычи – лакомство для охотника, познавший разум врага укрепляет свою ванару …

Бодоруй-Да думал недолго. Куэнкэй-Ну ему не позволил раздумывать. Его интересовал чужак, и он хотел изучить его без помех. В одиночестве. Для собственных далеко идущих планов. И случай представился как можно более подходящий.

Подняв лапу, вождь куарай опустил ее на голову почтительно замершего Куэнкэй-Ну, костяные пальцы Бодоруй-Да оплели череп охотника до затылочного гребня, подчеркивая его ничтожный возраст и важность ниспосланного куарай-предками вознаграждения.

– Как твое полное имя, «ну»?

Вопрос означал, что жизнь молодого охотника теперь имела значение для племени, а статус его повышен.

– Куэнкэй-Ну…

– Ты предотвратил утрату воинов в пустой норе . Твои сомысли заслуживают одобрения, – решил Бодоруй-Да. – Теперь ты «ра». И этот дар – твой. Первая очередь стража возле пустой норы – тоже твоя. Позже я пришлю охотника забрать испорченную пищу.

Мастерски – уже мастерски изображая ошеломление ниспосланной щедростью вождя, Куэнкэй-Ра почтительно приник к земле всем телом, вытянув вверх дрожащий от возбуждения хвост. «Ра». Теперь он – куарай, пошедший посвящение в охотники-воины, имеющий право на потомство…

Но этого уже мало.

И только когда вожди двух племен удалились в лес вслед за воинами, скрывшись из прямой видимости, он торжествующе распрямился.

Его желания скоро станут законом для всех охотников.

Он так решил.

Не спуская внимания с пустой норы , Куэнкэй-Ра приблизился к умирающему панцирнику. Во время падения внешняя скорлупа, такая же твердая, как и панцирь на теле, сорвалась с его головы, и теперь Куэнкэй-Ра увидел внутренний череп – покрытый мягкой кожей и тонкой щетиной. И глаза. Те самые необычные глаза, которыми чужаки видят лучше, чем куарай внешним зрением. Светлые пятна на темном фоне черепа. Но сейчас они ничего не видели. Они смотрели на охотника, сквозь охотника… разум гацу витал в недоступных для охотника далях. Далях, куда уходят все предки куарай – в нанэкка . Ванару чужака готовилась к встрече с ними.

Куэнкэй-Ра поставил передние лапы на грудь чужака, низко склонился над его головой. Только сейчас, оказавшись так близко, он понял, где находился тот самый второй разум, который так распалял его любопытство. Не в голове чужака, нет. Рядом. На его черепе. Словно какой-то нарост. Сам по себе. И даже когда чужак умирал, двойник продолжал жить не-жизнью. Такой же, как у тех мертвоживущих зверей. Любопытно. Куэнкэй-Ра протянул лапу, коснулся когтями двойника, сжал, потянул. И тот отделился от черепа… и сразу угас. Умер.

Очень любопытно. Очень. И познавательно. Лишив чужаков двойника, выходит, можно лишить их общения с не-зверьми?

Интерес Куэнкэй-Ра после этого вывода разгорелся еще больше.

Понять врага – значит, победить его.

И он решился на полное слияние.

Выронив из когтей бесполезного уже двойника, Куэнкэй-Ра наклонился еще ниже, подогнув голову к груди, его лоб соприкоснулся со лбом гацу . И слияние ворвалось в его разум, захватило его целиком…

Он не знал, сколько все это длилось.