Андрей Васильев - Файролл. Два огня [litres]

– И тебе не хворать.

Я пожал парню руку, подмигнул, кинул на стол золотой и направился к лестнице. Встреча оказалась полезной, не зря я сюда пришел. Вот только планы она мне маленько спутала – не видать мне аукциона, очень я хочу повидаться с одной безмозглой крылатой особой. Так хочу, что кушать не могу. Всякому терпению предел положен.

– Назир, мы уходим, – окликнул я своего телохранителя, помахал рукой Ибрагиму и открыл портал прямо от входа в духан.

Чудо в крыльях в данный момент принимало живейшее участие в ремонте ворот, тех, что закрывали вход в подвалы замка. Король, как видно, решил все-таки подуть на воду и дополнительно укрепить залог своего благоденствия, что было достаточно разумно.

Гэльты, которые занимались этим благим делом, чуть ли не плакали уже, слушая треневские «Левее заноси», «Давай-давай, молотком» и «Кто так строит, ну кто так строит?», в их глазах потихоньку начинал тлеть огонек жажды убийства, переходящий в безумие.

– Трень-Брень, – окликнул я порхающую на безопасной высоте фею. – За мной лети.

– Так тут… – показала она пальцем на рабочих, но я пресек ее возражения одним коротким:

– Пулей!

– Да, мой генерал! – бодро отрапортовала фея и проследовала за мной.

Распахнув двери в свои покои, я запустил туда фею и отдал Назиру приказ:

– Будет орать – не реагируй, буду орать я – не вмешивайся.

– Мастер, стоит ли вам самому марать руки? – негромко спросил ассасин. – Давайте ее я задушу, мне это только в радость будет. Да и денег на этом заработать можно, мне уже три раза за ее голову предлагали оплату. Она ваша дочь, потому я отказывался от этого контракта, но если вы сами будете не против…

– Извини, дружище, но тут дело семейное, – слова Назира меня удивили, не скрою. Если ее заказывали неигровые персонажи – то я начну верить в то, что машины когда-нибудь взбунтуются и нас поработят. Ну, или в то, что даже у НПС есть предел терпения. А если это были игроки – то надо будет потом узнать, кто именно. Это тема такая, нешутейная.

Но это – потом. Сейчас – суд и расправа.

– А чего такого-то? – опасливо спросила фея, которая явно начала понимать, что я ее не на чай с плюшками позвал. – Хейген, я ж ничего такого не делала вроде в последнее время? Чего случилось?

– Чего случилось? – я сел в дубовое кресло, положил ногу на ногу, скрежетнув металлом наголенников, и сплел пальцы рук в замок. – И в самом деле – чего случилось? Что, ежики курносые, со мной тогда в кабаке у Ибрагима случилось, если я тебя, бездумную и бессовестную, в свой клан взял?

– Чего бессовестную-то? – Трень-Брень, судя по всему, серьезно переполошилась. – Я же всех за клан! Я же всё в клан!

– Что ты «всё» в клан? – понизил голос я чуть ли не до свиста. – Ты этот клан просто так, по дури своей, кому хочешь сдашь с потрохами. Даже не ради выгоды, просто из-за отсутствия тормозов и здравого смысла. Лучше бы я опоссума тогда к нам принял или мишку-коалу. Проку от них тоже нет, но зато вреда куда меньше. А еще они прикольные.

– Да кому что я сдам? – завыла фея, мечась под потолком, как большая разноцветная муха. – Ты чего?

– Чего я? – мне не доставило большого труда скопировать ее интонации. – А действительно – чего это я? Скажи мне, бесполезное, безмозглое и бездумное существо – кто такой Тём?

Фея перестала метаться и уставилась на меня.

– Знакомый мой, – чуть помедлив, ответила она. – Хороший парень, мы с ним…

– Побывали на кладбище, у барона Сэмади, – продолжил я ее фразу. – И этот Тём узнал, что я с ним в большой дружбе. Да что там – как он вообще про него узнал? Забавно, да? Из всего клана только ты знала, что я с ним общаюсь, больше никто. Даже Кролина – и то не в курсе была. И тут – хоп, какой-то Тём прекрасно осведомлен о моих с ним отношениях. Не расскажешь, как такое диво случилось?

– Да он могила, – фея упорно не хотела мне ничего рассказывать, прекрасно понимая, что она здорово напортачила самой себе и сейчас продолжает это делать. – Он правда отличный парень.

– Могила, – снова не стал спорить я. – Вот поверь, если бы смерть стирала нахрен память, то она бы ему была гарантирована, и об этом побеспокоился бы мой приятель, тот, что за дверью стоит. Жаль – такое здесь невозможно.

– Хейген, – жалобно проскулила фея. – Ну правда, я же ничего такого…

– В том и беда, – уже без нервов сказал я. – Ты никогда и ничего. И на этот раз ты превысила лимит доверия. Моего личного доверия.

– И чего теперь? – фею слегка потряхивало – то ли от нервов, то ли от страха.