Джек Вэнс - Книга грез

Джерсен откинулся на спинку кресла и осмотрелся. Солнце стояло в зените. Через небольшую гряду холмов невдалеке проходило стадо животных, прыгающих на длинных, прямых ногах. Они стремились в тень зарослей, к разросшейся зеленой осоке.

– Этот мир, по-моему, плохо обустроен, – заметил Джерсен. – Я не вижу никаких признаков сельского хозяйства.

– Из попыток наладить его ничего, не вышло: эти животные, фики, уничтожают урожай до того, как тот созревает.

– Я заметил классические руины недалеко от космодрома. Они остались от приверженцев «новой концепции»?

– Оригинальные сооружения – дар безумных филантропов. Вначале «новая концепция» подразумевала диету – вегетарианство, смесь ограниченного количества пищи и медитации. Пятьдесят лет первые переселенцы жили в великом Храме Органического Единства, питаясь побегами альфальфы, зеленью колорада и странными растениями. Люди прекрасно могут приспосабливаться. И первые поселенцы приспособились очень хорошо. А вот и они. – Маунет указал на стадо животных, пасущихся в зарослях. – Они обедают… И если уж речь зашла об обеде, неплохо бы и нам начать…

Маунет провел Джерсена в столовую, где стояла, зачарованно уставившись на стол, белокурая девушка. Неожиданно Джерсен спросил:

– Одна из местных? Маунет кивнул:

– Они часто оставляют детей прямо в поле, похоже, просто забывая их. Но иногда детей носят с собой и обучают более или менее успешно. Если поймать их в раннем возрасте, то можно научить чистоплотности и ходить на ногах. Моя Типто довольно умна: она подает пиво, взбивает подушки и может позаботиться о себе.

– И вполне привлекательна, – сказал Джерсен. – А как насчет… ну, нежности, что ли?

– Пытался, но ничего хорошего не вышло, – ответил Маунет. – Вам любопытно? Коснитесь ее.

– Где?

– Ну, для начала возьмите за плечо.

Джерсен приблизился к девушке, которая тут же качнулась назад, моргнув большими серыми глазами. Кирт протянул руку. Типто издала быстрый шипящий свист и отскочила. Угрожающе подняла руку, согнув пальцы; в оскаленном рту блеснули острые зубы.

Джерсен отступил, усмехнувшись:

– Понятно, что вы имели в виду. Ее мнение на этот счет вполне определенно.

– Некоторые из местных парней используют приманку из сладкой патоки, – пояснил Маунет. – Эти полузвери ее очень любят и, пока едят, не могут кусаться… А вот и наш ужин. Теперь она уйдет, потому что не может выносить даже вида никакой еды, кроме салата да иногда кусочка вареной моркови. Последствия привычки к вегетарианству.

…Я часто думаю, что понятие «мораль» – наиболее сложное и запутанное из всех понятий.

Нет простой и высшей морали. Моралей много, и каждая определяет модель, которая помогает существующей государственной системе поддерживать оптимальное равновесие.

Выдающийся энтомолог Фабр, исследуя богомолов, пожирающих своих самцов, воскликнул: «Какая отвратительная привычка!»

Простой человек за один день может совершать различнейшие действия под влиянием полудюжины всевозможных видов морали. Какой-либо поступок, вполне нормальный с точки зрения одной морали, может оказаться совершенно непристойным с позиций другой.

Человека, который, позволим себе так сказать, рассчитывает на щедрость банка, уступчивость государства, искренность религиозных институтов, ждет разочарование. В основе всех этих структур лежит аморальность. Бедному дураку довольно просто познать любовь богомолов.

Анспик, барон Водиссей. «Жизнь», том 1

Джерсен вернулся на Элойз и сел в космопорту Дюны, пятью милями южнее Понтифракта. Время было позднее, стояли лилово-серые сумерки. Надвигающийся с Побережья Бутылочного Стекла туман почти скрыл здания космопорта. Джерсен поднял воротник и через туннель с прозрачными стенами, проложенный в подводном лесу, направился к станции подземки.

Добравшись до Понтифракта, он уже на такси приехал к особняку Джиана Аддельса.

Аддельс встретил его с обычным кислым неодобрением, за которым, как верил Джерсен, скрывалось уважение и, может, даже привязанность, хотя трудно судить что-либо о чувствах Аддельса, прирожденного циника. Аддельс напоминал актера. У него было худое, желтое лицо, высокий, узкий лоб, длинный нос с дрожащим кончиком. Волосы редкие, желто-коричневые, глаза нежно-голубые.

Джерсен прошел в комнату, где обычно останавливался, переоделся в костюм, оставшийся тут после предыдущего посещения. Потом пообедал с Аддельсом и его многочисленной семьей в огромной гостиной за столом, освещенным свечами. Столовые приборы были из старинного серебра, посуда – из древнего веджвудского фарфора.