Лебедев Andrew - Орёлъ i соколъ

– Кто же станет этим человеком? – спросил Ван Хэ.

– Я думаю, вы, мой юный друг, можете стать этим человеком, – сказал Лю ден Лао и попросил чашечку зеленого чаю с жасмином.

– Могу ли я мечтать об этом? – удивился Ван Хэ, – такая слава, какой удостаивался до этого разве что только первый китайский космонавт.

– Я доверяю тебе, мой друг, – сказал Лю ден Лао, и я уже обсуждал твою кандидатуру с председателем Вэнь сянь Пином.

– Я очень благодарен вам, учитель, – сказал Ван Хэ, отвесив поклон своему господину.

– Теперь нам предстоит расставание, милый Ван Хэ, и я буду скучать по тебе, – сказал Лю ден Лао, ставя фарфоровую чашечку на серебряный поднос.

– Когда мне надлежит уезжать? – с тревогой в голосе спросил Ван Хэ.

– Завтра утром ты улетаешь в Гонконг, – уже с деловой бесстрастностью сказал Лю ден Лао, – там ты присоединишься к группе наших военных, которые снабдят тебя всеми необходимыми инструкциями, но перед тем, как тебя начнут готовить к заброске, я должен дать тебе несколько советов.

– Каких советов, учитель? – спросил Ван Хэ.

– Тех советов, которые носят общий философский характер, мой друг, – ответил Лю ден Лао, – дело в том, что останешься один на один с самим собой в мире, где никто не ждёт тебя, где нет и не было еще ни твоей матери, ни твоих друзей, ни твоего учителя, где одиночество твое будет сравнимо разве что с одиночеством космонавта, хотя и того ждут на Земле его семья и друзья, и поэтому твое одиночество будет сильнее, чем одиночество космонавта, потому что того от Земли отделяет только пространство, а тебя от близких тебе людей будут отделять годы и годы. Поэтому, мой друг, я опасаюсь твоего возможного малодушия.

– В чем оно может выразиться, учитель? – покорно потупив взор, спросил Ван Хэ.

– В предательстве, – ответил Лю ден Лао, – малодушие твое может выразиться в предательстве.

– Но как можно? – воскликнул Ван Хэ.

– Там, в тех далеких отсюда пластах времени, где нет еще ни тебя самого, ни твоих друзей, ты можешь вдруг малодушно захотеть остаться там, – сказал Лю ден Лао, – остаться там, захотев вдруг начать совершенно иную жизнь. Потому что такое глубокое перемещение может родить соблазны.

– Нет, я никогда не поддамся никаким соблазнам, – твердо сказал Ван Хэ.

– Я надеюсь на это, – кивнул Лю ден Лао, – и именно оттого что немного знаю тебя, я и рекомендовал Совету твою кандидатуру. Но я хочу уверенности. И поэтому должен предупредить тебя, не поддайся соблазнам остаться там, заведя себе новых друзей, поддавшись соблазну быстрого достижения успеха и богатства, используя те знания, которые ты туда принесешь. Явившись туда, ты можешь объявить себя пророком, чудотворцем и прорицателем, ты можешь разбогатеть и стать очень влиятельным политиком. Но помни, что мы здесь помним про тебя.

– Я буду думать о вас, учитель, и эти мысли удержат меня от любых соблазнов, – сказал Ван Хэ.

– А мы здесь позаботимся о твоих родных и близких, – сказал Лю ден Лао, – обнимая своего ученика. …

Для посадки в аэропорту Гонконга у самолета очень мало места для маневра.

Заходить на полосу, одним краем своим уходящую в море, а другим упирающуюся в городской массив, можно только с одной стороны.

У англичан здесь было так мало места!

Именно здесь в Гонконге так явственно проявляются великие противоречия Великого Китая.

Огромное население и скудность территории, пригодной для жизнедеятельности.

По карте Китай такой большой, но если разобраться, то две трети его территории совершеннейшая пустыня!

Вот и в Гонкоге – двадцать миллионов населения всего на ста квадратных километрах. Даже посадочной полосе аэропорта места едва-едва хватило.

Самолет сделал крен, маневрируя над морем и в иллюминаторе стали видны ребристые полоски волн с барашками и маленькие рыболовные суденышки на траверсе зеленого мыса.

Красивая стюардесса мило улыбнулась Ван Хэ.

И он тоже улыбнулся ей.

Ее дети, когда пойдут в школу, станут изучать биографию товарища Ван Хэ, станут изучать историю его великого подвига.

Когда Ван Хэ выходил из самолета, стоявшая возле трапа красивая стюардесса снова улыбнулась ему, и он вдруг взял и поцеловал ее. Как брат целует сестру.

Центр подготовки переброса был оборудован в киностудии.

В целой анфиладе студий, были смонтированы декорации, долженствовавшие восстановить атмосферу шестидесятых годов прошлого столетия.

На дворе стояли автомобили тех лет, с трудом, по крупице собранные по всему миру.