Тарас Асачёв - Тёмная сторона [litres]

– Что в городе? – я протер глаза.

– В городе тихо. Сначала все спали, теперь собираются на новый боевой день. Торговцы начали разносить еду по военным частям. Все согласно боевому расписанию. Но, я боюсь, если нас опять накроют этим мороком, мы уже будем никакие. – Медведь указал на сонных капитанов.

– Предлагаешь выступать? Выйти за ворота?

– Думаю, нас возьмут в любом случае. И что бы вы там ни думали, мы не трусы. Мы всю жизнь, кто больше, а кто меньше, но мы все уже были на своей маленькой войне. Никто сдаваться не будет. Лучше бой под стенами своего города, чем смерть от рук палача… Ой…

– Ничего, я не обидчивый, – успокоил я Медведя. – Тогда ждем Шута. Разошли своих, пусть соберут капитанов и командующих. Будем совет держать. Бою быть, или будем ждать смерти…

Шут ходил по кругу около караулки, остальные просто сидели в напряжении, а Алекс, кажется, по-тихому ковырялся в носу. Наконец, Шут сел, пододвинул к себе столик с выпивкой и залпом выпил разбавленный самогон.

– Предлагаю… – Все замерли в ожидании продолжения. – Мы выведем треть наших сил за ворота. Проклятье все равно никому не даст шанса на жизнь. Незачем губить всех. Наша цель – прорвать вражескую оборону в одной точке и уйти в сторону Прибрежного. Либо часть сил пойдет за нами, либо мы просто поклюем их оборону и позволим выиграть время.

– Хороший план, – кивнул я. – Ты только не пей больше.

– Влад, это не шутки. Нам троим… Э-э-э… Четверым. Рон, я так понимаю, от тебя ни на шаг. Мы не подвержены проклятью «Мора». Но остальные будут брать билет в один конец. Это серьезно.

– Я думаю, у нас найдутся те, кто хочет выйти на последний бой, – поднялся один из капитанов. Судя по колчану за спиной – капитан лучников. – Мы, если честно, устали сидеть в норах и вздрагивать от громких разговоров. Я здесь живу больше трех лет, но только в последний год я понял, как можно и нужно жить. – Все рядом закивали. – Я лично выйду за эти ворота ради своих двоих детей, чтобы они жили и дальше в этом городе и не боялись, как я. И я точно смогу собрать не менее сотни человек.

– Сотня лучников это уже неплохо, но с латниками будет лучше! – встал с места командир пехоты. – Я приведу не менее полусотни!

Дальше звучали подобные пафосные речи, я вышел из этого душного помещения и присел снаружи. Не верил я в эту браваду. Наемники, например, точно никуда не пойдут. Они наняты, но они хотели золото не посмертно. Стража… Может быть, процентов двадцать. А по остальным я сомневался. Ко мне вышел Алекс и прислонился к прохладной стене.

– А не идти можно?

– Не ходи, – я пожал плечами. – Будешь жить в Кампфе, заведешь семью с Пештой, родите деток…

– Мля! Влад! Фу-у-у-у!!! Ну что ты мне всю малину в клочья разорвал?!! Тьфу… – Алекс вздрогнул всем телом. Наверно, вспоминал. – Я лучше с вами на войну, чем на нее еще раз.

– Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе… Как хочешь. Иди к кузнецам, сообщи о решении нашей компании, пусть выдадут тебе лучшие клинки для работы.

– Это я могу. Тебе чего взять? – Алекс едва с места не сорвался.

– Мне ничего. Шуту возьми метательные клинки, да доспехи Рону.

– Сам пусть тащит. Если что, высылай за мной Бориса. – Я кивнул и ощутил телом прохладное тельце пташки. Разведчик запрыгнул на лошадь и, развернувшись, умчался по улице.

Я поднялся на стену и посмотрел вниз. Войска врага все еще стояли у самой кромки леса, редкий жидкий дымок над деревьями выдавал реальные размеры армии, но не пугал. Если нам начертано судьбой – помереть в бою, – помрем с честью и гордостью. Вышел Рон и пошел собираться в путь. За ним вышли Шут и Медведь, но меня они не заметили, а пошли в сторону графского замка.

К наступлению сумерек мы собрали нашу маленькую армию мщения. Семьсот человек, четыреста лошадей. Туева гора стрел и стали на людях. В бой шли одни старики. Самым младшим в этой армии был, как ни странно – Алекс, хотя нервничал он, наверно, меньше других. Перед выступлением я накапливал силу в косу, из-за чего мир вокруг на некоторое время впал во тьму, где не было видно ни людей, ни факелов. Когда я закончил, все ахнули. Доспехи на мне усилились и окрепли, коса стала длиннее и еще страшнее. Только Алекс тихо подошел и сказал: «Научи… а?»

Ворота открылись почти без скрежета. Сначала вышли лучники, что выпустят первые стрелы и будут пускать свою острую смерть, пока мы не сольемся с вражескими рядами. Шут был с нами. Впервые он остался один из всего цирка. Я ехал во второй конной группе и стоял во главе колонны. Тоска по Борису начала меня давить, но я отомщу за гордую птичку, что ни разу не отступила от своей работы. Рон ехал за мной и молился на протяжении всей дороги.