Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила

– Что-то не очень, – признался я.

– Ты полный кретин, Харви! – сказал штурман. – Думаешь, своей популярной лекцией в пять секунд сделать из мальчишки М-навигатора?

– Твое дело, Серебров, – ответил Харрисон, – дать нам новый курс!

– Если бы Эдик меня не попросил… – пробормотал штурман, но договаривать не стал.

– Короче говоря, Алекс, – снова обратился ко мне Харви, – всю эту хрень тебе досконально знать не нужно. Твое дело совместить «папу» с «мамой». Когда подключишься к Церебруму – поймешь, что я имею в виду. Всё – работаем, ребята, как любит говорить наш капитан…

Я влез в капитанский ложемент. Пристегнулся, потому что тоже самое сделали космолетчики. Попытался расслабится, но вспомнил, что никто из пассажиров, а значит, и Несси – тоже, не знает о перемене режима полета. Начнуться толчки и тряска – вдруг она упадет, ударится обо что-нибудь?…

– Послушай, Харви, – сказал я. – Надо бы предупредить пассажиров…

– О женушке заботишься, – ухмыльнуся тот. – Ладно, только для твоего спокойствия… Вот интерком объявляй тревогу, раз ты так боишься за нее. Только не мели лишнего!

Я включил капитанский переговорник.

– Внимание пассажиров! Говорит рубка! – сказал я. – «Вестник» начинает маневр схода с орбиты. Пожалуйста, немедленно займите противоперегрузочные коконы! – Подумав, я добавил специально для своего стюарда. – Тришка береги миссис Быстрову!…

– Я же сказал, не мели лишнего! – рявкнул Харви.

– Остынь, ирландец, – отозвался Серебров. – Через сто девяносто шесть секунд начинаем маневр по счету «ноль»!

Второй пилот злобно покосился на меня и занялся своим делом. А я, теперь уже совершенно успокоившийся, начал настраиваться на несущую М-частоту Единого Церебрума. Это уже была моя вторая попытка подключиться к спинтронному мозгу «Вестника богов». Первая закончилась неудачей. Сейчас же права на неудачу у меня просто не было. К своему облегчению, я сразу почувствовал отклик. Церебрум не обладал функцией вербализации, которая была совершенно бесполезна при той скорости и высокой точности, которые требовались для управления кораблем, но зато давал непосредственно в подкорку четкую и довольно простую картинку. Когда я получил ее, мне сразу стало понятно, что подразумевал Харви под совмещением «папы» с «мамой».

– Ноль! – сказал Серебров.

Маршевые двигатели отключились. Возникла невесомость, но не надолго. Почти сразу же включилась тяга на поперечной оси. Меня отчетливо повело влево. Одновременно «папа», в том условном изображении, что генерировал Церебрум в зрительном отделе моего головного мозга, начал заметно уклоняться от своего «супружеского долга». Усилием воли я принудил его к исполнению последнего.

– Маневр завершен! – произнес Харрисон. – Торможение!

Джуп заметно приблизился. Рога исполинского полумесяца вылезли за пределы обзора бортовых фотофоров. Перед нами, над нами и под нами высилась бесконечная стена в муаре газовых вихрей, образующих те самые знаменитые разноцветные полосы. Ложемент мой автоматически развернулся, чтобы перегрузка не выдавила меня по частям через фиксаторы. «Папа» опять попытался увильнуть от своих обязанностей, но я был настороже.

– От-ли-чно, па-рень! – с трудом проговорил Харви. – Из те-бя вый-дет пи-лот…

Нужна мне твоя похвала, как собаке блохи!

И вдруг меня посетила настолько простая и очевидная мысль, что даже стыдно стало за свою недалёкость. Когда мы пересечем орбиту Ганимеда, гёзы не отпустят меня. Ведь я им нужен! А чтобы я был сговорчивей, они оставят на борту и Несси. С будущим Быстровым-самым-самым младшим в животике!

Вывод из этого следовал тоже очевидный: планы Харви и Нэн необходимо было нарушить! Подстегиваемая стрессом соображалка подсказала решение. Церебрум, работая по новой программе полета, все еще сохранял данные для прежней. Мне это виделось в виде второй «семейной пары», блюдущей целомудренную дистанцию по отношению друг к другу.

А что если попробовать совместить «европеанскую пару»?

Я попробовал. «Европеанский папа» вздрогнул и развернулся в сторону «мамы».

– Не то! – праорал Харви.

Но «европеанец», подчиняясь моей воле, продолжил поползновения. Судя по сладострастному подрагиванию «мамы», Церебрум одобрял возвращение на прежний курс. Чего нельзя было сказать о втором пилоте.

– Что… ты… де-ла-ешь… уб-лю-док! – взвыл Харрисон. – Ко-нфл-икт… про-гр-амм… вы-руб-ит… Цер-еб-рум!