Александр Руджа - Пионерск (СИ)

— Обязательно буду! — отвечаю я, передергивая затвор. — А чего так плохо подготовились? Не ожидали конца света? А разные умные книжки, между прочим, предупреждали насчет этого! Индейцы майя там, и еще прочие…

— Да хрен ли кто думал, что такое дерьмо может когда-нибудь произойти! Одно дело фильмы про зомби-апокалипсис, там всегда понятно, что нужно бежать на правительственный авианосец, стрелять в голову и никому не доверять — один хрен предадут и подставят. А тут, как видишь, все получается несколько иначе. Все это дерьмо…

— Случается, — соглашаюсь я. — Дерьмо всегда случается.

Ольга смотрит странно — вроде как и знакомый человек перед ней, а вроде и не совсем.

— Учитывая, что остальному персоналу и гостям, скорее всего, пришли кранты… — медленно говорит она, держа оружие на полусогнутых, — …очень интересуюсь, спасет ли нас хоть кто-нибудь, и если да, то кто? Интерес сугубо академический, как ты понимаешь.

Я приникаю к прицелу и критически осматриваю открывающийся пейзаж. Под дождем опустевшие домики и размокшие аллеи выглядят еще более угнетающе. Вода струится и барабанит с крытых линолеумом крыш, капая на слепые окна и искусственно состаренные стены, каскадом стекая по крыльцу, превращая поникшие деревья и кусты в рыхлые саваны. Сквозь ватный покров туч тускло просвечивает болезненным холодным светом солнце.

Я также смотрю на приближающуюся к домику полускрытую дождем шеренгу «хозяек» с изломанными ногами и окровавленными грязными руками. Ну, точно как в фильме про зомби-апокалипсис, даже пересмотреть захотелось.

— Предполагаю, что это будет Семён, — говорю я наконец. — Я сейчас очень надеюсь на его человечность.

Ольга не говорит ничего. Она стреляет. От грохота у меня закладывает уши — это не оружие для работы в закрытых помещениях, совершенно точно! — но результаты говорят за себя: сразу две «куклы» запинаются и падают сперва на колени, потом ничком. Остальные делают выводы и приседают, временно приостановив продвижение.

— Так себе результат, — хмурится «вожатая». Три пули вышло, двоих отключила. У меня еще четыре обоймы, этого хватит минут на пятнадцать, может, чуть больше. Хватит этого твоему Семёну, чтобы прийти к нам на помощь?

— Пятьдесят на пятьдесят, — хмыкаю я. — Либо хватит, либо нет. Видишь ли, я дала ему выбор: если дела пойдут совсем кучеряво, он может просто сбежать. А мы тогда, значит, погибнем.

— Ты что, одурела, хостесс? — Ольга повышает голос. За окном все так же рушатся на землю небесные хляби и мелькают вдали серые тени. — Начала разбрасываться жизнью и смертью? Кто тебе вообще давал право…

Она осекается. Вглядывается в хмарь снаружи и делает два быстрых выстрела.

— Вот и я об этом, — соглашаюсь. — Права выбора у меня не было никогда. Андроидам выбор ни к чему, у них программы есть. Великолепные, изощренные — но все же программы. Алгоритмы. У этих девчонок за окном, например, тоже были алгоритмы. И погляди, что с ними стало.

Прицелиться. Мелькают в прицеле чьи-то грязные косы. Выстрел. Кровавая клякса. Выстрел. Мимо. «Косы растрепаны, страшная, белая, бегает, бегает, резвая, смелая…»

— Что ты пытаешься сказать? Что ты чем-то сильно отличалась от остальных? Ерунда, разве что уровень доступа у тебя был повыше. А в остальном…

— В остальном — точно такая же тупая исполнительная плесень, как, например, Лена. Или Аня. Или ты.

— Эй-эй!

Выстрел. Попала. Ольга стреляет, чертыхается и меняет обойму.

— Междометия — это не аргументы. То, что ты появилась на свет между ног женщины, не делает тебя человеком. — В траве между домиками чудится какое-то движение, и я направляю ствол в ту сторону. — Человек — не только груда костей и мяса, получившаяся из добровольного партнерства сперматозоида и яйцеклетки. Есть еще кое-что. По крайней мере, мне так кажется.

— Слетела у тебя вся прошивка, девочка, — определяет Ольга, целится и стреляет. Один раз. Я не вижу результата. — Слетела напрочь. Закончится все это — придется прилечь на лечение к доктору Шурику. Возможно, надолго. Пока не определят причину неполадок.

— Может, и слетела, — соглашаюсь я. — Только это единственная причина, по которой я сейчас с этой стороны баррикад. Тебе неплохо бы это оценить.

Ольга оценивает, потому что затыкается и только скрипит зубами, выцеливая очередную жертву. Я тоже стараюсь экономить патроны — может, и зря, все-таки предполагалось, что мы создадим тут отвлекающий фактор, с длинными очередями и взрывами гранат. Вот только с гранатами немного не сложилось, да и шуметь не хочется несмотря ни на что. Инстинкт самосохранения — могучая штука. И все законы Азимова здесь не помогут.