Дмитрий Григоренко: Я из Зоны. Небо без нас

– Чтобы не обгонял и смотрел, куда копыта ставишь.

Тот обиженно скукожился. Казалось еще мгновение, и он расплачется. Недавно попал к нам, зеленый, как кактус.

– Кузьма, – обратился по имени прапорщик, – что делаем?

– Наложу шину. Палок много, есть бинт. Дальше надо в часть, – сказал я спокойно, стараясь не выдать волнение. Сейчас скажут вести его к машине, потом в часть. И прощай Зона! Ха!

– Молодец. Делай. Не боись, Новиков, проведем тебя через блокпост, как положено. Парень ты толковый.

Три раза посмеяться. Они же поход через Границу расценивают как привилегию, сродни подвигу!

По моей просьбе сломали и ошкурили ветку. Я достал бинт, заставил солдатика снять бушлат и стал фиксировать шину. Он шипел, вздрагивал, но молчал. В конце манипуляции, подвесил верхнюю конечность, и он стал похож на героя из боевиков.

– Баранов, проведешь Однорукого к машине, потом догонишь.

Вот так у нас появляются клички в части. Пареньку прилипла не самая отвратительная. У нас могут дать за привычку, фразу или как сейчас – случай.

Я так понял, чернявый прапор старший в группе заступающих на блокпост.

– Чего я? – возмутился Баран.

– Ты опытный, когда сам будешь возвращаться, то не попадешься в аномалию. Давайте, дуйте.

Мы разошлись. Они к машине, а мы к блокпосту, оставляя первую аномалию, которую я встретил. Первую, но не последнюю.

Блокпост – это кусок мирной жизни, который находится на территории врага. Он, как волнорез, рассекает волны страха, идущие из сердца Зоны. Ветер и ливни накатывают на блокпост с завидным постоянством. Как шутили сослуживцы: в Зоне может солнце не зайти, а тучи будут обязательно.

Мы подходили к блокпосту. Странно, с каждым шагом менялась и погода, и настроение. Погожий день оставался за нашими спинами. Впереди – низкие махровые одеяла, которые только по недоразумению называют тучами. Свинцовый цвет, различные темные оттенки, нанесли на полотно от поста до самого горизонта.

Бетонные блоки, уложенные в ряд, деревянный настил и укрепленный одноэтажный дом – это и есть камень отсчета. «Прямо пойдешь – на атомку попадешь, налево пойдешь, – Куб найдешь, направо пойдешь – всю амуницию потеряешь». Надпись, нанесенная красной краской, облупилась и стерлась из-за постоянных дождей.

– Шутники, блин, – прокомментировал надпись прапорщик.

Нас заметили издалека, и навстречу выдвинулась группа. Автоматы небрежно лежат на сгибе рук. Обманчиво. Я видел такое на тренировках. Резкое движение, и они готовы – присев на правое колено, открыть огонь на поражение.

– Стой! Кто идет? – спросил худощавый.

– Смена и сто грамм, – ответил прапорщик. Мы медленно приблизились, хотя вещи бросать на асфальт не стали. Приказа же не было.

– Где машину потеряли? Пропили?

– Не умничай, тебе километр пройти, и все, почти дома, а нам тут неделю куковать, – огрызнулся прапорщик.

– Пароль! – Худощавый захотел в отместку по всем правилам нас опросить.

– Так, – задумался прапорщик, – сегодня четверг? Тогда ответ: Динамо-Минск.

– Смена проходи, сто грамм остаются, – распорядился худощавый и приветливо протянул ладонь. Он пояснил свою настороженность: – Перед Всплеском, случился прорыв с той стороны. Странный мужик, в зеленом берете. Не рискнул к нам вплотную подойти, помаячил и скрылся. Короче, очередной сумасшедший сталкер.

Ротация происходила живо. Пережившим Всплеск не хотелось оставаться на блокпосту ни минуты. Я их понимал.

Побыв на блокпосту с полчаса, почувствовал тоску по родному медпункту. Прискакал Баранов. Запыхавшийся, он резво начал проверять раскладушку, причитая, что в прошлый раз передали поломанную.

Я нашел импровизированную кухню. Поздоровался, присел. Один из солдатиков, который прибыл со мной, заварил чай.

– Я тут уже третью ходку, – рассказывал он, – и сразу на кухне обжился. Мне нравится, тепло, есть что кушать. Варить приходится, так это не хитрое дело. Взял крупу по расписанию, рис или перловку, закинул тушенку и готово.

– Ты чай быстрей разливай, – попросил я его.

– Сейчас. Чай должен настояться, – сказал он, и продолжил о жизни на блокпосту. – Знаешь, в чем самая большая опасность?

– Всплеск? – сказал я.

– Ну, Всплеск, конечно, беда, – смутился он, – тогда, что после него самое опасное?

Я задумался. Для меня, Всплеск – это зло от самой Матушки-природы. Не только смена погоды, разряды молний, сводящие с ума любого, попавшего в эпицентр. Гон мутантов. Когда бегут дикие ужасы прямо на Границу, стараясь пересечь линию, проникнуть через блокпост. Лавина живой массы, и в сердцах у них бьется желание попробовать кровь.