Ольга Громыко - Космоолухи - рядом. Том 2

— Меня создали для того, чтобы я отдал свою жизнь за человека, — негромко сказал он. — А люди, которые находятся на этом лайнере, дали мне возможность самому решать, за кого ее отдавать.

Олег перевел взгляд на Станислава, но тот непреклонно скрестил руки на груди, расправил плечи и сдвинул брови: когда все катится в ад, остается только делать вид, что так оно и запланировано!

«Флипс» замедлил ход, рядом с диалоговым вирт-окном без предупреждения развернулось еще одно («Теперь и искин принялся своевольничать!» — обреченно отметил капитан), и Тед настороженно поинтересовался:

— Какие-то проблемы, Станислав Федотыч?

— И там мой друг, — добавил киборг, продолжая в упор глядеть на майора. — А я не бросаю своих друзей.

— Все, мне надоел этот цирк! — не выдержал эсбэшник. — Майор Васильев, я официально отстраняю вас от командования группой и операцией!

Неизвестно, чем бы оно в итоге обернулось — возобновлением спора, добровольной капитуляцией Олега или принудительной, с конвоирами, — не вздумай свежеиспеченный командир утвердить свою власть бластером. Выхватить его из кобуры эсбэшник еще успел, направить на Олега — только до середины: Агат, все это время чинно сидевший сбоку от пульта, на уровне рефлексов взвился в воздух и перехватил вооруженную руку.

Собачий укус в предплечье похож на удар током, острый и парализующий. Пальцы вскрикнувшего эсбэшника сами собой разжались, выронив бластер. Олег ловко отбил его в сторону носком ботинка и одновременно с размаху зарядил противнику хук в челюсть. Удар вышел знатный, громкий и сочный, даже киборг не нашел к чему придраться. Оглушенный эсбэшник рухнул на пол, а майор под остолбеневшими взглядами подчиненных вернулся к разговору с Дэном:

— Я тоже. Сержант Кхан, отконвоируйте этого человека в карцер! — Голос Олега снова окреп, налился уверенностью. — До осмотра «Флипса» и ответа высшего командования он будет считаться вражеским диверсантом, пытавшимся дискредитировать Федерацию, армию и конкретно нашу боевую группу!

— Есть! — с облегчением откликнулся сержант — ну хоть какая-то определенность!

Вокруг снова задышали, зашевелились, зашушукались.

Агат продолжал с рычанием теребить поверженного врага за рукав, даже когда того приподняли под мышки и поволокли прочь из командного центра. Олег рассеянно посвистел псу — и внезапно, как мешком по голове огрели, понял, что означало и носорожье упрямство эсбэшника, и финальная истерика с размахиванием бластером.

Майор-2 отказался осматривать «Флипс» не потому, что верил в замаскированных пиратов.

Он совершенно точно знал, что их там нет. «Собачьим детям» поручили расстрелять именно этот лайнер с именно этими, чем-то кому-то не угодившими пассажирами.

Потом, конечно, поднялась бы шумиха, вину свалили бы на настоящих пиратов, а «Собачьих детей» заставили бы подписать приказ о неразглашении: мол, на войне случайные жертвы неизбежны, радуйтесь, что мы всего лишь объявили вам выговор, а не отдали под суд! За что? Так ведь «не запросили подтверждения у вышестоящих лиц», «открыли огонь, не разобравшись в ситуации» и т. д., и ничего не докажешь, эсбэшник к тому времени испарился бы как дым. Поэтому лучше держите рот на замке, здоровее будете! Совесть?! Вы — солдаты и должны забыть это слово!

Агат подбежал к хозяину, сел у его ног и преданно уставился в лицо. Майор опустил руку на собачью голову, топя дрожь пальцев в черной густой шерсти, и подчеркнуто официально, зная, что все, происходящее на борту в последний час и последующие сутки, будет записано и тщательно рассмотрено трибуналом, объявил на общей частоте:

— «Флипс» и «Космический мозгоед», приказываю вам лечь в дрейф и приготовиться к досмотру! Затем мы сопроводим вас до Кассандры, этот сектор кишит пиратами.

— Хорошо. — Станислав зыркнул на Теодора: «Слышал?!»

На Дэна Олег больше не обращал внимания, да и навигатор тактично попятился, возвращая капитану его «трон».

И только Трикси заметила, как человек и киборг едва заметно кивнули друг другу на прощанье.

На Кассандре стояла изумрудная осень.

Темная листва деревьев обесцветилась до ярко-зеленой и даже салатовой, после каждого ночного заморозка становясь все светлее и прозрачнее, но не опадая. Луга казались цветущими: мхи, травы и полукустарники вылиняли до светло-лилового, розового, бирюзового, и только газон перед замком сохранял верность традициям. Правда, отрос по колено — после смерти герцогини почти весь старый персонал покинул планету, а у нового были дела поважнее.