Александр Афанасьев: Большая игра

Галька под ногами, тяжелый запах от ослов и мулов, разложенный на мешковине товар, чужие, горбоносые, бородатые лица, неспешный разговор — каркающий пушунский переплетается с более изысканным дари, в Афганистане так называется «фарси». Перекресток миров…

Нужный мне торговец — приехал не на ослах, он приехал на машине. Синий, китайский Фотон. Говорят что между Афганистаном и Таджикистаном тут нет проходимой для машин дороги — но на самом деле она есть, если есть торговля, то будет и дорога. Это для таможенников и пограничников ее нет. Машина — как обычно для Афганистана и Пакистана богато раскрашена, на кабине нарисована золотистая лодка.

Вот и она…

Я остановился около машины — и торговец, молодой, сообразительный бериш [9] Безбородый. тут же вскочил на ноги.

— Интересуетесь, эфенди…

— Интересует.

Я присел на корточки, достал из нагрудного кармана горсть изюма и кинул в рот. Это условный сигнал.

Передо мной — лежала форма, стояли ботинки и кроссовки, красовались разгрузки и фляги. Все — новое или почти новое на вид, все — украдено с конвоев или со складов.

— Новое?

— Все первый сорт, эфенди, неношеное, контракт.

Контракт — обозначает, что товар произведен по контракту и по стандартам вооруженных сил. Есть еще слово «милспек» из новояза.

Я узрел знакомую черную пластиковую коробочку с ручкой, открыл — так и есть, Эотек. Понятно, что не Китай, оригинал — наверное, кто-то заказал в армейском интернет-магазине, его по дороге и украли. А прицел хороший, вон, кнопка — для режима ночного видения.

Взять что ли? Деньги есть, а в России такой дорого.

— Сколько просишь?

— В какой валюте, эфенди? Если в долларах, то пятьсот.

Я покачал головой.

— Побойся Аллаха, за такую цену я закажу по почте. Будто он тебе сколько то стоил. Плачу пятьдесят долларов.

— Вай, эфенди, может, я и выгляжу как глупый ишак, но у нас есть в городе интернет и я знаю, сколько эта вещь стоит! Только из уважения к вам я предложу ее Вам за четыреста американских долларов. Американский прицел — за американские доллары. Хорошая сделка, эфенди, клянусь Аллахом…

— О, Аллах, помоги мне! Твое уважение подобно глотку воды в пустыне — он так мал, что почти и не замечаешь его. Только потому, что ты так долго вез свой товар, я дам тебе за него ровно сто американских долларов. Сто — и ни центом больше!

— Эфенди, мои дети хотят есть, а накормить их большая проблема, ибо я хоть и молод, но у меня их уже трое. Прибавьте к вашей цене еще двести долларов, и пусть Аллах приведет в порядок дела ваши…

— Аллах накажет тебя за желание содрать с меня лихву. Я накину не более чем сто долларов от той цены, что назвал — и только ради твоих детей.

Торговец покачал головой.

— О, Аллах, мой дядюшка Мирза прибил бы меня за мою доброту. Забирайте, и пусть это будет вам к пользе…

Дядюшка Мирза, значит… Я отсчитал двести долларов, забрал коробочку и бросил в небольшой рюкзак за спиной.

— Пусть Аллах будет с тобой в обратном пути…

Торговаться — правильно. Прицел, который я купил — стоит в два с половиной раза дороже, а то и в три. И кроме того — если ты не торгуешься, тебя никто не будет уважать.

Я поднялся на ноги.

— Эфенди!

…

— Не хотите ли купить что-то еще? Посмотрите, сколько товара! Выбирайте!

— Благодарю, но я уже обут и одет, хвала Аллаху.

— Посмотрите, эфенди. Это настоящая американская форма, носите, и ей не будет сноса!

— Ты хочешь, чтобы меня пристрелил снайпер на обратной дороге или как?

Засмеялись все, даже торговцы на соседних местах. Торговец не сдавался.

— Тогда посмотрите вот эти башмаки! Все смотрят на форму, но никто не смотрит на обувь, которую ты носишь. Обувь нужна всем. Клянусь Аллахом, за сто долларов вы не найдете обуви лучше! Она будет радовать ваши ноги, и в ней вы не почувствуете усталости!

— Сто долларов, говоришь?

— Именно, эфенди! Всего то сто долларов. Примерьте!

Я взял ботинки, посмотрел с сомнением. Сунул руку внутрь… ага, одна стелька немного не так лежит. Отогнул — и увидел углубление, а в нем — похоже на флешку…

— Клянусь Аллахом, который накажет меня за транжирство — с этими словами я начал расшнуровывать свой ботинок — пятьдесят долларов на эти ботинки я все же найду.

— Восемьдесят. Восемьдесят, эфенди, они же совсем новые!

В подошве моих кроссовок (а она толстая) — было углубление. В нем — два золотых слитка, обкорнанных так, чтобы влазить в ботинок. Поверьте, носить такое — дело нелегкое…