Любовь Пушкарева - Синто. Героев нет

Она говорила об отце и брате так, как будто они были лучшими людьми на свете, я не спешил ей верить. Ведь люди всегда судят по себе. Ара-Лин сама была прекрасна и считала своих близких такими же. Поначалу меня поразило несходство брата и сестры, она маленькая, белолицая и русоволосая, а он высокий, смуглый шатен, глаза – единственное, что роднило его с сестрой и отцом. Ронан мне показался красавчиком, не лишенным ума, но уж очень избалованным жизнью. Каюсь, во мне шевельнулась зависть: у него было все, чего я был лишен – нормальное детство, близкие люди, перспективы в жизни, симпатии окружающих, наконец, но он абсолютно не осознавал своего счастья, не кичился им и, по крайней мере, старался относиться ко мне, как к обычному нормальному человеку. Лорд Викен меня поразил, мы поговорили около минуты, но я понял, что, во-первых, он любит свою дочь и переживает за нее; во-вторых, он не пытается ею управлять, лишь направляет в меру сил; в-третьих, тот факт, что его дочь и я – заклятые половинки, не вызывает у него отторжения, хоть он и не рад этому. Как много смысла порой можно внести всего лишь в пару-тройку вопросов и ответов.

Обратно в сад меня отвозил Ронан, по дороге мы выяснили отношения, если можно так сказать.

– Твоя сестра предложила мне стать братом, – сказал я, следя за его реакцией.

– И?

– Не знаю…

– Ты хочешь большего? – спросил он, вглядываясь в меня.

– Большего? Я не способен на «большее».

– Неспособность не освобождает от желания, – ответил он, все так же пристально глядя на меня. До меня дошло, что он просто переживает за сестру, боится, что я создам ей новые проблемы.

– Я думаю, что вашей семье не нужен младший сын, который до этого отказался от своей первой семьи, и у которого нет связей, нет приличного образования и еще много чего нет, – честно ответил я, чтобы успокоить его.

– Ты забываешь о том, что ваши судьбы связаны. Как вы сможете оставаться официально чужими друг другу? – спросил он.

Да, я действительно не подумал о том, что общение леди первого ранга и человека с одной фамилией будет компрометировать ее.

– Если ты войдешь в семью, это будет выходом из этой… двусмысленной ситуации, – как бы про себя заметил Ронан. – Вопрос в том, согласишься ли ты быть ей ТОЛЬКО братом.

Боится, что я захочу обладать Арой-Лин, захочу, чтобы она была только моей. Я не так глуп и понимаю абсурдность этого желания. Она не та женщина, которая будет полностью принадлежать любимому мужчине, слишком сильна и умна. Да и я ни при каких условиях не потяну на «любимого мужчину».

– Я не мечтаю о большем, – ответил я, глядя Ронану в глаза. Он поверил и расслабился. – Но как брат, я все равно буду претендовать на ее внимание и… – хотел сказать «любовь», но это слово не вышло из меня.

Ронан улыбнулся.

– Да пожалуйста, а то мне даже многовато сестринской любви перепало.

– То есть?

Он лишь отмахнулся.

– Ты думаешь, ваш отец не будет против? – спросил я.

– Вряд ли ход его мыслей отличается от моего или Ары-Лин. Вам надо как-то легализовать свои отношения.

– И ты не будешь против? – с нажимом спросил я.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Я ничего не имею против человека, который любит мою сестру и желает ей добра, – четко ответил он.

После этого мы какое-то время летели молча.

– Ты завидуешь мне? – этот вопрос застал меня врасплох. Он что, боится, что я буду делать ему гадости исподтишка и пытаться занять его место?

Я пожал плечами.

– Наверное… Немного… Викен-Алани, ты ее брат, и она любит тебя, можешь не волноваться, я не сделаю ничего такого, что ее расстроило бы.

Он удивленно и обижено посмотрел на меня.

– Я не думал о тебе такого. Просто мне немного неуютно, кажется, что в чем-то виноват перед тобой.

– Извини… Я привык, что люди думают обо мне плохо…

– Ничего. Я тоже привык, что меня считают пустоголовым красавчиком. У всех в шкафу скелеты, у всех.

– То есть?

– Выражение такое, означает, что даже у тех, кто кажется полностью благополучным, найдутся какие-то плохие воспоминания или слабые места.

Да… Семья Викен, всего лишь три человека. И я могу стать четвертым, я очень хочу стать четвертым. Никто не отнесся ко мне лучше, чем эти трое. Даже некст Грюндер, который сначала выцарапал из меня всю душу, и только убедившись, что я не опасен для общества, помог. Очень помог, благодаря нему у меня есть медицинская страховка, деньги и место смотрителя в саду – это очень много. Но почему-то лорду Викену я больше благодарен за один совет, чем Грюндеру за все благодеяния. Вот такое отсутствие логики.