Сергей Вольнов: Шифр отчуждения

— Так что же мне теперь делать?

— Извечные вопросы, — качает головой дождавшийся сменщика старик. — Кто виноват и что делать… Тебе — идти. Дальше. Вот только вопрос — куда. Я могу сейчас помочь попасть в любую точку Зоны, но потом сам, сам… Времени у меня почти не осталось, пойми, едва дотянул до встречи. Только не спрашивай почему и что сделаю дальше я. Это не твой путь. Мне пора туда, куда все живые однажды уходят.

— Ладно, не буду об этом, — заверяю я, хотя ну очень хочется спросить, какая тропка ведет в упомянутое «однажды». На всякий случай не помешало бы знание. — Что посоветуешь, куда?

— Да в общем-то не суть важно куда. Главное, понимать, что обратной дороги не будет и впереди долгая ходка… Надеюсь, выдержишь, доживешь, пока не появится кто-то на смену.

— Я уже сообразил, что надо воистину пожелать стать новым тобой.

— В точку. Быть собеседником, чтобы уравновешивать Зону, и вместо борьбы держалась нерушимой, скажем так, серая граница между чернотой и светом. Она не должна оставаться в одиночестве. Одиночество порождает самых страшных монстров.

Старик поднимает руку, и в его ладони откуда ни возьмись возникает маленький старомодный рекордер, я в музее такие видел. Тот, кто шел по дороге до меня, верно угадывает, что мне в эту минуту точно не станет лишним. Из динамика слышится музыка, знакомая песня, я узнаю характерный голос!

Цой поет, передавая пожелание через века… [6] С этой песней группы «Кино» можно (и нужно) ознакомиться в Интернете; в финале этой книги добавлены ключевые строки из текста.

— Я пойду, — тихо, скорей даже сам себе, а не шедшему до меня, говорю я. — Попытаюсь в сердце Зоны проникнуть еще раз. Достучаться…

— Не сдавайся! — от всей души желает собеседник, которого мне предстоит сменить на ответственном задании.

На самом деле я пока мало что понимаю в сути происходящего, но одно уясняю четко: заветные желания исполняются, я хотел цель и получил ее, теперь поздно давать задний ход. Малодушие и колебания позади, я бунтовал и метался, но — пора хватать в руки… э-э, крышку от бачка унитаза, которой смогу врезать по врагам и снести барьеры и препоны.

Буду смелым.

Не сдаваться. Никаких компромиссов!

Только вперед…

Седобородый предшественник будто чует, что с пониманием у меня дела плохи, и говорит:

— Прежде чем разойтись, давай-ка покажу кое-что.

Он встает и шагает к выходу. Разглядываю его во все глаза, но странно, отчего-то не могу толком разобрать, высокий или нет, крупный или не очень. Силуэт как бы плывет, размывается, словно фокус зрения сбился. Впрочем, поднявшись со своего стула и следуя за предшественником, я решаю, что важнейшее уже рассмотрел и услышал: его лучистую улыбку и голос, который не забуду, даже если человек больше никогда и не выйдет со мной на связь.

Мы выходим в дверной проем. Там за ним уже не темнота, из которой я сюда попал, а коридор. Такой же серо-бежевый, с новенькими плафонами на потолке. И в нем по обеим сторонам тянутся крашеные деревянные двери.

— Открывай любую, там примерно одинаково, — произносит старик.

Я распахиваю следующую дверь справа по коридору и вижу помещение, в котором все занято рядами металлических универсально-сборных стеллажей.

Полки, плотно уставленные книгами, перемежаются полками, на которых сложены видеокассеты и стопки дисков, какие-то продолговатые и квадратные пластмассовые компоновки и круглые металлические коробки. На некоторых книжных корешках и коробках я вижу значок, подобный тому, что красовался на кружке, из которой пил пиво.

— Книги, фильмы, жесткие диски, кристаллы и так далее, на любых носителях. Информация о том, что было, исчезнувшая из твоего большого мира, — слышу из-за спины голос, который привык воспринимать в своей голове. — Она вся сохранилась здесь. Знания не стираются. Переходят в иные плоскости восприятия, да, но не исчезают бесследно. Даже на каменном обломке может сохраниться информация, надо только суметь ее считать… Это как с подсознательной памятью человека, вроде и не знаешь что-то, а оно есть. Независимо от того, помнится ли сознательно.

— Ага, здесь типа подсознание Зоны? Мы в нем?

— Можно и так сказать. Главное, что она сознательно не помнит об этой базе.

Я прикрываю дверь. Замечательно. Если оно есть и не пропадает, рано или поздно обязательно доберусь, приникну и найду, прочитаю, увижу ответы на многие вопросы. О том, что и как было на той войне…