Василий Горъ - Чужая кровь

– Он уже большой мальчик и не потеряется… – Ошалело посмотрев на меня, Вовка вытер рукавом разбитую в кровь губу и покрутил пальцем у виска: – Чуть зубы о приклад не выбила… А там портал открылся… Кто-то важный приперся… Ох, что-то мне это не нравится…

– Хрен с ним, с порталом! Я Ольгерда не чувствую! Вообще! Он там один… Ему хреново… Может, болит что… Надо его найти…

– Постой… Как портал закроется, так пойдем и поищем… – Вовка снова приник к прицелу и практически сразу затих.

– Ладно… – Я на четвереньках добралась до противоположного от лагеря склона и, удостоверившись, что увидеть меня снизу невозможно, выпрямилась. – Я пока схожу в туалет, ладно?

– Точно? – мгновенно развернувшись ко мне лицом, Вовка испытующе посмотрел мне в глаза и, видимо, не увидев там ничего страшного, расслабленно вздохнул: – Боюсь я за тебя… Потерпи минут десять, а? Ну, пожалуйста…

– Хорошо… Тогда я немного разомнусь… Устала сидеть и лежать… До смерти…

Застоявшиеся мышцы разминались неохотно – видимо, сказывалось то, что двигалась я без души. Видимо, поэтому не сразу среагировала на фразу, сказанную мужем минут через десять:

– М-да… Эти уроды вспомнили про портал! Вот это каша!!!

– Что, пытаются вернуться домой? – горько усмехнулась я, на мгновение представив, к чему приведет появление в их родном мире хотя бы одного инфицированного.

– Угу… Блин, неужели у них нет ни одного человека, способного понять, что этого делать нельзя?

Раздавшиеся в этот момент автоматные очереди заставили меня вздрогнуть – звук, отраженный окрестными скалами, казалось, шел не из долины, и я испугалась за Ольгерда.

– Вот, видимо, и нашелся! – голос мужа звучал совершенно спокойно, и я поняла, что мне показалось. – А, хрен! Это пытается свалить та шишка, что приперлась пятнадцать минут назад! Козел, блин. Все, ушел… Быстро он… И мальчики его молодцы… О, те, кто остался, снова зашевелились…

– Может, он еще не заразился… – я пожала плечами и… зажмурилась, спасая глаза от запредельно яркой вспышки, мгновенно превратившей долину в огромную пылающую чашу.

А через несколько мгновений страшный удар в грудь сорвал меня с места и кинул куда-то вниз, на протянувшуюся на добрые триста метров осыпь…

…Шевелиться было страшно: автомед жег поясницу огнем, а вместе с медленно возвращающейся способностью соображать ко мне пришла Боль. По моим ощущениям, болело все. От кожи лица, то ли обожженного вспышкой, то ли посеченного мелким щебнем, и до живота, по ощущениям, пробитого чем-то вроде копья. Собравшись с духом, я приоткрыла глаза и чуть не заорала от страха – я НЕ ВИДЕЛА! А под веками резало так, как будто туда насыпали битого стекла!

– О, блин… – пробормотала я и закашлялась – горло тоже горело огнем, а пересохшие и потрескавшиеся губы лопались при каждом шевелении.

– Помолчим… – про себя пробормотала я и решилась пошевелить рукой.

К моему удивлению, кроме боли в грудной мышце и явно растянутом запястье, особых повреждений в ней не оказалось. Я обрадованно дернулась всем телом и почувствовала, что немного поторопилась – в голове загудело, а боль в животе стала почти невыносимой. В этот момент ко мне вернулась способность соображать: судя по ощущениям, я лежала на спине, вбитая, как клин, между двумя здоровенными камнями, а еще один, чуть поскромнее размерами, располагался у меня на животе. Аккуратно прикоснувшись к лицу здоровой рукой, я обрадованно вскрикнула – стоило сгрести с него слой щебня, как я обрела способность видеть. Но толку от этого оказалось немного – надо было промыть глаза, а добраться до фляги, оказавшейся где-то подо мной, в таком положении было невозможно.

На то, чтобы выбраться из щели и спихнуть с себя камень, ушло минут двадцать – болели сломанные ребра, кружилась голова и здорово тошнило. В общем, выбравшись из западни, я с большим трудом села, заставила себя промыть глаза и, вернув себе способность видеть, огляделась по сторонам. И почувствовала, как мои волосы встают дыбом: седловины, на которой располагался наш наблюдательный пункт, практически не существовало! Мало того, огромную, похожую на вытянутый вверх большой палец, скалу, которая до взрыва находилась от нас по правую руку и возвышалась метров на двадцать над нашей позицией, срезало наполовину, и ее обломки, отброшенные ударной волной, валялись чуть выше и правее.

«А если бы они упали на меня»? – подумала я, и вдруг вспомнила о Вовке и об Ольгерде!