Сергей Вольнов: Ответный уход

– Эй, ты ближе к делу, – проявил нетерпение старик. – А то я его сейчас перечертыхаю и прямо в твои уши…

– А если к делу – он как раз собирался на эту самую Лилит. Иначе откуда бы мне знать про это ваше солнце Рэдкронг, я ведь дальше этого бара не летал, и все путешествия у меня алкогольно-виртуальные… Ох и ругался же он, когда узнал, что никто на свете не возьмётся его туда доставить! У него какой-то частный промысел на этой планете был, а тут оказалось – Лилит исчезла…

– Так прямо и исчезла?..

– Ну, так – не так, конечно, никто на её месте космической пустоты не видел. Всё проще: она из памяти сетевой исчезла, из всех локальных терминалов – из станционных, из корабельных, из планетарных… Нигде в Сети нету её координат больше! Представляешь, была – и нету! Я, признаться, до этого случая не очень-то верил в пропажи миров, мало ли сказочек по космосу гуляет. А тут… Ну, понятно, у того грязно-чёрного видок был, как у покойника… – Лакайф поднял взгляд на старика и вздрогнул. – Э-э… Дедуля, ты чего?! Плохо тебе, что ли? Ты сейчас на него похож… на далжианина… только не ругаешься!

Лакайф сделал быстрый жест, подзывая бармена. Тот моментально принёс две порции выпивки, и с тревогой взглянул на старика. Но дедуля уже начал приходить в себя. Открыл глаза, обвёл взглядом Лакайфа и молодого узколицего бармена.

– Ничего-ничего, всё нормально… Бывает. Это как удар под дых, когда твоё прошлое отламывается кусками, разлетается на осколки. И уже ничегошеньки не вернуть… Как-то упустил я из виду, что пятая планета светила Рэдкронг множеству наших приют дала… А я ведь, грешным делом, без напарницы остался по роковому стечению обстоятельств, и как раз намеревался побывать на Лилит, подышать воспоминаниями. Не успел, значит…

В нём, казалось, просыпался другой человек. Не просто опечаленный, а смертельно уставший. Он поднял глаза на собеседника:

– Видно, не судьба… Можно одну просьбу?.. Извини, имя запамятовал…

– Да мы вроде бы и не знакомились… Лакайф моё имя.

– А меня Иван… Можно просто Корнеич. Не сочти за труд, Лакайф, брось монетку в саундбокс… хороший тут у вас ящик, старенький совсем, раритет… И выбери из блюзов самый-самый… «Блюз медленно падающей звезды». Она так любила блюзы.

Лакайф, сочувственно покачав головой, направился к автомату. Вместо монетки опустил в прорезь служебный жетон, выбрал соответствующую мелодию и щёлкнул по сенсору «Пуск». Допотопный музыкальный автомат издал мелодичный, чуть слышимый перезвяк, предваряя выбранную композицию. Лакайф обернулся к Ивану Корнеичу, чтобы приободрить разволновавшегося старикана каким-нибудь подобающим жестом. Однако тот не смотрел в сторону да-уннца – прямо перед ним, у самого столика, возвышался незнакомый посетитель, и что-то быстро говорил старику. Лакайф направился к ним и даже успел, пока не начал звучать блюз, уловить пару фраз:

– …ините, я вижу, вы заливаете какое-то горе… Судя по музыке, вы, вероятно, расстались с женщиной…

– С чего ты взял? По блюзу судишь, что ли?.. – неприветливо ответил Иван Корнеич.

Лакайф подошел к столу и молча уселся на свой стул. Незнакомец продолжал стоять и, слушая густые, протяжные звуки музыки, процитировал:

– «Блюз – это страдания хорошего человека, расставшегося с женщиной». Так говорил Би-Би-Кинг, древнеземной король блюза… Это в душе мужчины звучит пустота, оставленная на память женщиной, ушедшей из неё навсегда… А партию трубы исполняет одиночество. Ведь, по сути, люди – наиболее одинокие существа во Вселенной…

Старик Иван, ощупывая его взглядом, процитировал медленно, без эмоций:

так говорил Игорь Губерман… И что ему возразишь? Вот ты за кем следишь, мил человек? За мной?

– Я бы почитал за честь следить за таким человеком… – незнакомец покачал головой. – Увы. Как говорится, рылом не выше.

– За похвалу, конечно, спасибо… Но вообще-то, насколько я помню, надо говорить «рылом не вышел», – резонно заметил старик.

– А с чего вы решили, что я вообще за кем-то слежу?

– Тут и решать нечего… Чужой интерес – он по глазам бритвой режет. А ты к тому же такой проницательный… Зришь в корень – ну чисто «нолеглаз».

Незнакомец искривил губы в ухмылке и парировал:

– Ну, если уж меня записывать в черношлемники, то зачем скромничать? Ежели я вашей милостью произведён в «нолеглазы», то, надеюсь, не в рядовые? Не меньше, чем в командиры ихнего легиона. И буду я этот, как его… новомарсианин, Великий Трибун собственной персоной. – Он заразительно засмеялся, буквально вынудив Ивана и Лакайфа сначала заулыбаться, а потом расхохотаться вместе с ним.