Евгений Сартинов - Гибель Земли

В это время на столе уже начали появляться консервные банки, кто-то подал Вукичу кружку с дымящимся чаем.

— Поешь, — предложил полковник. Тот отрицательно мотнул головой.

— Уснуть бы, — сказал он.

— Зоран, налей ему сто грамм, — приказал Зорич. Выпив все той же виноградной самогонки, Огнен улегся на ту жесткую кровать, где спала раньше Ванесса, и тут же захрапел.

Вскоре начали возвращаться остальные разведчики. Все они еле шли, усталость сквозила в каждом движении. Говорили они примерно одно и тоже: сколько убили ящеров, что те явно видят в темноте. Почти никто не стал есть, выпив по сто грамм все валились на лежанки из ящиков и засыпали.

Последним улегся человек со шрамом, так Ванесса назвала Славко Бойнича. Именно он догадался пустить в ход небольшой ротный миномет.

— Их слишком много, вот что плохо, — говорил он, слабо ковыряясь ложкой в банке тушенки. — А ещё эти проклятые ромбы. Если бы не они, я бы этих уродов уничтожил раза в три больше. Да, полковник, у входа в пещеру я поставил несколько растяжек. Если кто из наших будет выходить ночью, пусть поостережется.

— Хорошо, ложись, — полковник похлопал Славко по плечу, и тот ушел в темноту, спать. В это время оживился радист.

— Господин полковник, Мирич вышел на связь. Они вывели всех людей из Ольшицы, но пришлось принять бой. Сейчас они в средних пещерах, говорят, что ночью, примерно через час, попробуют пробиться к нам.

— Сколько их?

— Сотни три. В основном гражданские.

— Тогда не надо. Передай им, что эти твари хорошо видят в темноте. Пусть остаются там, в Карловых пещерах, собирают народ со всех остальных деревень, совершают вылазки небольшими группами, подальше от пещер, осваивают оружие ящеров.

Отдав приказания, полковник снова уставился в коммутатор, явно думая о чем-то своем.

— Полковник, вы бы легли, поспали, — предложила Ванесса.

— Нет, надо еще подумать. Неприятный сюрприз это их ночное зрение. Ночь всегда была нашей союзницей, а тут мы теряем все преимущество.

— А приборы ночного виденья? — напомнила журналистка.

— Их у нас слишком мало.

Он прищурился, а потом спросил.

— А разве, может быть такое универсальное зрение? Совы ведь не летают днем, а дневные птицы не летаю ночью.

— Совы днем видят, только плохо, — напомнила Ванесса. — Кажется, совы очень плохо видят в полумраке.

— Тогда надо попробовать потормошить ящериц утром, да и вечером тоже.

Он посмотрел на Савву.

— Тогда отдохни, и пошустри их ближе к рассвету. Не забудьте про растяжки, установленные Бойничем.

— Хорошо, попробуем.

Полковник Зорич, как обычно, интуитивно угадал. Хинки в самом деле плохо видели утром и на закате дня. Уже полчаса перед взором часового Даана Хинна стояла серая пелена, и тот нервно дергал стволом своего бластера, реагируя на каждый шорох, доносившийся до его ушных перепонок. Ради этого он даже снял с головы шлем, тот как раз и был создан для того, чтобы предотвратить разрыв наружных перепонок в случае близкого взрыва. Один раз что-то зашуршало около его ног, и Хинн едва не выстрелил на звук, но потом понял, что объект, издающий этот звук, слишком мал, чтобы создавать для него опасность. Издав несколько странных, для уха ящера, звуков, тот быстро приблизился к ногам неподвижного хинка. Ящер замер, а когда сумел рассмотреть на земле это маленькое животное, одним молниеносным ударом палаша разрубил его на две части. Подняв и рассмотрев обе половины разрубленной лягушки, Даан довольно прорычал, и закинул все это себе в рот. Свежее мясо для ящеров было редким деликатесом, в космосе они питались исключительно безвкусной, искусственной пищей, так что удовольствие он получил огромное.

Впрочем, это была последняя радость хинка в этой жизни. Нож, брошенный Саввой, пробил барабанную перепонку хинка, и мгновенно поразил мозг ящера. Проскользнув к телу часового, Савва осмотрелся по сторонам, и довольно улыбнулся. Это был уже пятый убитый им часовой, но не в этом было дело. Даан Хинн охранял штурмовик командира батальона. Тот стоял на единственной в этом месте ровной площадке с одним открытым люком, а за ним, вниз по склону, чернело целое поле спящих ящеров. Они лежали прямо на земле, вплотную друг к другу, натянув на голову свои капюшоны, и завернувши ноги в свои длинные одежды. К утру похолодало, по прикидкам Саввы было всего градусов пять тепла. Облако пара стояло над этим лежбищем инопланетян, а тяжелый, многоголосый храп далеко разносился по окрестностям. Кажется, теперь Савва понял, зачем ящерам такая длинная, плотная одежда. Но раздумывать о фасоне одежды инопланетян бывший дискобол не стал, он вытащил из свого «Калашникова» шомпол и проскользнул в салон ромба. На то, чтобы трижды ударить шомполом в ухо трем спящим там хинкам у него ушло секунды четыре. Но он пробыл в штурмовике гораздо дольше, а, выбравшись наружу, разведчик постарался, как можно быстрей убраться из этого места. Лишь только он перевалил за вершину сопки, как дрогнула земля, а затем сзади поднялся уже знакомый, огненный шар взрыва с непривычными, оранжевыми оттенками. Когда грохот взрыва утих, ухо Саввы различило дикий, животный вой. Большинство спящих хинков погибло сразу, но одна треть, лежащих поодаль, сгорала долго и мучительно.