Евгений Сартинов - Новый отсчет

В эту ночь они спали как никогда. Двести восемьдесят выживших солдаток, наевшись, напившись, и, главное, накупавшись, спали как младенцы, и видели сны. Кто счастливые, кто тревожные, кто по новой переживая все былое. Только у нескольких из них хватило сил на что-то иное. В том числе у Ванессы Вайт и Сашко Билича. У них в каюте был персональный душ, и вспышка бодрости после его принятия позволила им заняться еще и любовью.

При переходе они еще не спали, испытали все полагающиеся неприятные ощущения, а затем уже ничто не могло их разбудить, даже трубы последней побудки Страшного Суда.

В это время в штабной комнате решалась судьба их батальона.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Восемь батальонов хорошо обученных, прошедших обкатку солдат, — рассуждал Райт.

— Маловато, — вздохнул Луи Фиш.

— Да, но это только ядро будущей армии. Мы продолжим формировать пехоту, так же как и готовить экипажи линкоров. Кстати, сколько мы их можем подготовить до конца полета?

— Десять, — ответил Маккормик. — Если не придется еще кем-то жертвовать.

— А как идет подготовка ваших пилотов? — Райт обернулся в сторону Клебанова.

— Мы уже подготовили более ста пилотов истребителей, и сорок — грузовых тарелок. Единственный минус — им не хватает практики. Мы успели испытать на планете Богомолов в деле только двадцать стажеров.

— Хорошо. Теперь снова о пехоте. Я пришел к мнению, что женские батальоны нам не нужны.

Все удивленно переглянулись.

— Но, у них очень даже неплохие результаты, — заметил Зорич. — Если бы не эта вынужденная задержка, то они бы вообще вернулись с планеты без потерь.

— Да, согласен. В такой мясорубке потерять меньше десяти процентов личного состава — это, конечно, здорово. Но… Не в этом дело. Я не хочу лишать их возможности воевать, возвращать к трем «К», — Райт перешел на немецкий язык, — кирхен, кухнен, киндер. Просто мы смешаем личный состав, и в каждом батальоне у нас будет некоторая часть женского состава.

Сначала его никто не понял.

— Но, зачем… — начал Фиш.

— Затем, что солдаты в бою будут больше стараться оберегать своих подруг, а значит, больше брать инициативу на себя.

— Не приведет ли это к потере дисциплины? — Озаботился Луи Фиш. — Все-таки бабы они молодые, да и парни тоже. Как бы чего не произошло.

Райт рассмеялся.

— Вы это про секс, что ли, Луи? Я не думал, что такие пуританские мысли будут исходить от француза. Господа, вы не забывайте, что наша основная цель — не поддержание дисциплины, и даже не выигрыш войны, а размножение человечества. Мы ведь не только воевать летим. Нам надо еще не забывать о детях. Нам надо по ходу дела их еще и производить.

— А как же тогда соблюдать таинство брака? — Спросил полковник Свенсен, известный семьянин и пуританин по вероисповеданию.

На этот вопрос ответил Зорич.

— Я… мы тут с командующим посоветовались с доктором Кнутом Вайтом. Он порекомендовал нам забыть о таком институте общества как семья. Главным членом общества должна быть мать. Совсем не обязательно кто был отцом ребенка.

— Принцип выживания евреев? — Усмехнулся Столяров. Райт согласился.

— И не только их. Это принцип здравого смысла. Так что, завтра мы переформировываем батальоны.

— Я не думаю, что ваша дочь будет в восторге от этого решения, — поддел командующего генерала Чай Сен.

Райт улыбнулся.

— Это да. Я уж думаю, не забраться ли мне в саркофаг на время ее гнева.

— Вместе с Жанной, — тонко усмехнулся француз.

Все невольно улыбнулись. И не только потому, что представили эту сцену. Просто все знали, что с некоторых пор секретарь, она же личная медсестра генерала Райта, уже в отрытую обитала в личной спальне командующего, да обращалась к нему не по уставу: "Господин командующий", а просто: "Милый".

Но, гнева Ванессы Джозеф Райт уже не увидел.

Они проспали больше суток, Ванесса проснулась первой, осторожно выбралась из-под руки Сашко. При этом она еще раз поразилась, насколько габариты это парня не подходили под белоснежную кожу его щек, еще даже не знавших безжалостности бритвы. Ванесса сходила в туалет, а потом присела рядом со своим молодым любовником.

"Надо ему сказать правду, — думала она. — Сказать, что я не люблю его. Надо его выгнать, чтобы потом, через год, через два, не познать вкуса очередного разочарования. Все равно он встретит другую, влюбится и бросит меня. Надо ему все это сказать".

В этот момент Сашко открыл глаза, посмотрел на Ванессу.