«За что ввязались в ненужную бойню? Зачем пошёл на поводу у совета ведьм и хвалился непобедимостью? Как же, воевода, Провал меня забери. Здесь совсем не те условия. Здесь отсутствие органов чувств вселяет страх гораздо больший, чем есть на самом деле. В каждой тени мерещиться меч и ятаган, каждая коряга кажется затаившимся недругом. Молния высвечивает врага грозного и лютого. Наверняка, он не такой на самом деле, но как объяснить это себе, если всё естество внутри бунтует?»
Холод, страх и бессилие проникали под кожу, мышцы дрожали от напряга. Воздух в лёгких подходил к концу. Перед глазами плавали чёрные мухи, до ужаса ясные и ощутимые, они переливались пятнами. Грок почти терял сознание. Из последних сил потянул вбок, откидывая чудище от себя. Вслепую — как назло, нет ни одной вспышки молнии!, — замолотил пред собой. Два удара достигли цели, костяшки содрали кожу в кровь. Два удара ушли в пустоту, смазали водную плёнку лужи. Руки защипало, словно опустил в кислоту.
Удар каменным кулаком осушил плечо. Грок упал лицом в лужу, хлебнув воды. Закашлялся, переворачиваясь. Пнул перед собой здоровой ногой. Услышал вскрик.
«Попал!»
Второй пинок разрезал только воздух. Инерция от удара отдала в плечо и бедро. Почти взвыл.
Молния высветила бой совсем рядом с ним. Стрела пронзила горло ведьмочке невдалеке. Тяжёлый посох другой переломил хребет врагу. Предсмертный вскрик амазонки разрезал шумовую завесу дождя. Огнём опалило лицо другой амазонке. Нож третьей вонзился в глазницу победительнице.
Война женщин. Бесмысленная и беспощадная.
В ответ пнуло под ребро. Зверь никак не хотел отставать. Сплёвывая кровь, орк перевернулся, поднимаясь на колени и уходя от другого удара. Меняя позицию в ночи, орк путал врага.
«Если нюх его не волчий и глаза не как у нечисти, то шанс есть».
Грко поднялся. Ноздри выкидывали в воздух разгорячённый пар. Вода в сапогах казалось ледяной. Слепо прыгнул вперёд, насколько позволяла прыгучая, здоровая нога и остаток сил. Руки ухватились за шкуры, рванул на себя, силясь оторвать у страшного зверя хоть клок шерсти, нанести хоть какой-то урон. Вцепился в торс стальной хваткой, сжимая, как змея кольцами.
Зверь рванул вперёд… Шкура осталась в руках.
«Он что, как ящерица?!»
— Не уйдёшь!, — Заорал, не помня себя орк и сделал бросок через плечо. Затем пополз вслепую по лужам и грязи, схватил поверженного врага за ногу, подтянул к себе и придавил к земле. Зверь и тогда вывернулся, как скользкая рыба в слизи. Руки монстра обхватили шею, он притянул к себе и стал душить, хрипя от ярости и… усталости?
«Это невозможно! Монстры не устают. Особенно такие, кто способны держать слэшер одной рукой. Не просто держать — сражаться!» — Подумал Грок.
Плечо отказывалось выдавать нормальную силу, правая рука практически не работала. Только левым локтём вдавливал монстра в землю, вкладывая мощь всего тела, да проклиная боль в бедре, которая не позволяла напрячься полностью.
«Видят боги, это неравный бой!»
Когти зверя вспороли кожу на шее, но на миг удалось вырваться. Ударил лбом перед собой, ни на что не надеясь. Ещё раз. В голове зазвонили колокола. Пятна перед глазами превратились в картины.
Третий удар был самым сильным. Он отбросил в спасительное беспамятство, где нет боли и усталости.
Сеча в деревне и её округе медленно затихала. Силы атакующей и обороняющейся стороны стремительно таяли.
Кровавая вражда испила себя до капли.
Прощальный громовой раскат, как набат, оповестил о прекращении бойни.
Деревня погрузилась в тишину. Боги ниспослали людям сон.
Все ответы придут с рассветом.
Воин сам признаёт
и утверждает себя воином.
Шестой постулат воина.
Неизвестная деревня.
Четверть часа до нападения.
Андрен устало приподнял веки и облизнул пересохшие губы. Зрение помутилось, заставил себя сфокусироваться. Картина перед глазами немного выровнялась, обозначая предметы интерьера.
Два коптящих светильника освещали просторную комнату с огромным ложем. Пахло дурманящими травами, стояло лишающее воли тепло. Образ перед глазами нарисовал молодой силуэт красивой девушки в звериной шкуре. Пожалуй, в неё можно было влюбиться, если бы не странный блеск в глазах. Лукавый. Князь тряхнул головой, отгоняя наваждение, проклиная холод поднебесья и жару помещения.
Руки были надёжно связаны промасленной верёвкой. Такая по крепости не уступала стальным кольцам. Распят пленник был надёжно и с надлежащим старанием. Верёвки были обвиты вокруг стальных штырей, которы были вбиты в дубовые стены. Плечи не ощущали перевязи с оружием. Серьгу из уха не вытащили и то ладно.
Читать дальше