Владимир Лосев - Хищник

— Водка есть? — спросил чей-то знакомый голос из темного прохода, ведущего в дальние пещеры, туда обычно никто не ходил, там было слишком опасно. Обычно там селились самые опасные твари, и несмотря на то, что симбионтов там водилось чрезвычайно много, в том числе и очень редких, а значит дорогих, но туда никто не ходил, потому что оттуда не возвращались даже самые удачливые охотники — слишком много разных опасных тварей пряталось в темноте.

Кот улыбнулся и махнул рукой ребятам, чтобы они расслабились.

— Вперед! — скомандовал он. — Отдайте собранные симбионты Доку и всем отдыхать.

— А ты?

— Я друга встретил. Дайте мне пару бутылок водки и идите, я подойду позже.

— Друга? Что же он нам не покажется?

— У него лицо испорчено жгучим лишайником, поэтому стесняется.

— Как скажешь, командир, в случае чего выстрели, мы услышим.

Новички ушли дальше по проходу, тогда из темноты показалось лицо Сергея.

— Водку взял?

— Две бутылки, думаю, хватит.

— Давай сюда, здесь хорошо.

— Меня же там сожрут. Я еще с ума не сошел!

— Никто тебя со мной не съест, и вообще можешь везде ходить спокойно, я всех предупредил, что ты мой друг.

— Все равно боязно.

Сергей выпрыгнул из темноты, схватил его в охапку и вернулся обратно в широкий пустой зал, освещаемый лишь небольшой колонией светящихся лишайников, прежде чем Влад успел запротестовать. В нем было пусто, но из дальнего прохода доносился чей-то угрожающий рев.

— Выпьем?

— Давай.

Перфилов открыл бутылку и одним махом высосал все содержимое литровой бутылки, даже не поморщившись. Влад, усмехнувшись, достал алюминиевую кружку из рюкзака и налил себе чуть-чуть — на самое донышко.

— Все тоскуешь? А подойти не пробовал?

— Кто я и кто она? — Сергей отхлебнул немного из второй бутылки. — Не могу…

— Ну и дурак! — Кот выпил, и, отломив корку от буханки, закусил. — Она же любит тебя, и ей все равно, каким стал. Да и ты ее любишь, сам говорил.

— Зато мне не все равно. Я не человек, Влад, понимаешь ты это?

— Ты человек, Сергей, чтобы о себе ни думал. Мы тебя любим и она и я, и ты это прекрасно знаешь.

— Ну какой я человек?! — Перфилов задрал штанину комбинезона и стали видны тонкие ноги, похожие на птичьи, покрытые желтой кожей с мелкими чешуйками. — Видишь?

— А что тебе не нравится? — пожал плечами Кот. — Кто виноват, что ты потерял свои ноги? Пришлось ученым ставить тебе другие. Не болят?

— Не болят, да и действуют неплохо, я с ними бегаю быстрее автомобиля, единственный у них недостаток в том, что они не человеческие.

— Я не обещал, что верну твои старые ноги.

— Не в тебе дело, ты свое обещание выполнил. Я просто не знаю, как к Лие подойти. Представь, вот мы обнимаемся, ложимся вместе, и она видит мои ноги!

— Я думаю, ей будет все равно. Главное все равно то, что у тебя внутри.

— Не скажи, внутри я тоже другой.

— А что с рукой? — Смотри, — Сергей задрал рукав. Рука казалась человеческой, но только казалась — пальцев на ней было всего четыре, а не пять. — Видишь? И внутри много других изменений. Четыре сердца. Другой желудок. Мышцы изменены. Не человек я, поверь, даже не знаю кто.

— Лия никуда отсюда не уйдет, пока тебя не дождется, — вздохнул Влад. — Она так и будет бродить вокруг воронки, пока какая-нибудь тварь ее не сожрет. У меня за нее сердце болит каждый день.

— Никто ее не тронет. Ревуны охраняют, да и я за ней присматриваю.

— Откройся ей. Хочешь, я сам все ей расскажу?

— Нет, — Сергей помотал головой, и залпом выпил вторую бутылку. — Пока не готов. Подождем. Представляешь, меня даже водка не берет! Так хотел напиться, и вот выпил уже, считай, два литра, а в голове ясно, словно и не пил.

— А всегда когда тоскливо, спиртное как вода.

— Ладно, пошел я, — Перфилов подошел к темному туннелю. — Увидимся! Скажи ей, что я живой, только ноги у меня еще не выросли. Пусть еще немного подождет, пока я с духом соберусь.

И он исчез в глубине темного мира.

— Передам. Она обрадуется.

Кот вышел в основной туннель, освещенный лишайником, который здесь облепил все, и вошел в пещеру, которая Доку служила мастерской и гостиной. Его ребята были здесь не одни, кроме них, сидели еще трое. Двоих из них Влад знал. Одного прозвали Летчиком за то, что тот несколько раз умудрялся проваливаться в нижние этажи пещер и при этом чудом оставался жив. Второго прозвали Сидором за то, что всегда носил с собой полный мешок съедобных лишайников. Третьего он не знал, и тот ему сразу не понравился. Было в нем что-то тревожащее.