Николай Чадович - Дисбат

– Ты только не верь тому, что здесь по радио болтают и в газетах пишут, – торопливо шепнул он. – Ты больше людей слушай и сам в оба гляди.

Прапорщик уже стучал ключами по приоткрытой решетчатой двери, а конвоир тыкал Димку стволом автомата в спину.

– До завтра! – крикнул Синяков.

– До завтра, – отозвался Димка.

Сейчас в его жизни было не самое лучшее время, однако на перепуганного зайца (чего заранее опасался Синяков) он совсем не походил. Скорее это был волчонок – усталый, голодный, загнанный, злой, но уже клыкастый…

…На выходе из гауптвахты Синякову вежливо вернули все конфискованные продукты. Пропала только одна пачка самых дешевых сигарет…

Минут пять Синяков слонялся по горбатой улочке, отделявшей божий храм от гнезда сатаны (по крайней мере, такое впечатление осталось у него после посещения прокуратуры), и старался успокоиться.

В принципе сделано было немало. Он многое узнал о деле, ради которого прилетел сюда, нанял адвоката, а главное – свиделся с Димкой. Хотелось надеяться, что эта встреча поможет сыну пережить завтрашний день, обещавший стать для него таким тяжелым. Да и знакомство с комендантом кое-что значило.

Теперь не мешало бы подумать и о себе самом. Еды, слава богу, хватало. «Секретный № 3» пусть подождет в камере хранения до завтрашнего дня. Вопрос сейчас упирался только в ночлег.

Искать кого-нибудь из старых знакомых было уже поздно, тем паче что Синяков не помнил толком ни одного адреса. Этим можно будет заняться завтра с утра, когда откроются справочные бюро. А пока придется воспользоваться услугами гостиницы, тем более что по дороге сюда он уже успел присмотреть одну, чей обшарпанный фасад, по идее, должен был свидетельствовать о либеральных порядках и умеренных ценах.

Действительно, какие-либо дополнительные препоны в лице бдительных швейцаров или неустрашимых агентов службы безопасности в фойе гостиницы, носившей скромное название «Первая Советская», отсутствовали. Единственным живым существом (кроме двух пестреньких кошечек), обратившим внимание на появление Синякова, была немолодая дама, вязавшая что-то за барьерчиком.

Синяков попытался вспомнить, как называется служащая гостиницы, занимающаяся регистрацией постояльцев и выдающая им ключи от номеров. По крайней мере не ключница. Это что-то из области фольклора. И не регистраторша. Может, дежурная? Нет, дежурные сидят на этажах, кипятят чай и надзирают за нравственностью жильцов… Тогда скорее всего портье. А если это женщина? Неужели портьера? Или портьерша?

Прежде чем заговорить о деле, Синяков внимательно просмотрел всю гостиничную документацию, вывешенную на видном месте. Свободные номера действительно имелись в избытке, а цена на них хоть и превышала ту, на которую заранее рассчитывал Синяков, но все же была вполне приемлемой.

Однако стоило только «портьере» перелистать паспорт потенциального жильца, как ситуация сразу осложнилась.

– Почему же вы сразу не сказали, что у вас иногородняя прописка? – возмутилась она.

– Вы хотите сказать, что проживать у вас дозволено только местным жителям? – осведомился удивленный Синяков.

– Нет, конечно, – ответила «портьера», – но на них распространяются льготные расценки, какие и указаны на информационном стенде. Для иногородних у нас существуют специальные расценки. – Она выложила на свой барьерчик тоненькую белую папочку.

Эти специальные расценки были таковы, что Синяков немедленно забрал паспорт, пожелал «портьере» почаще привечать в своей гостинице арабских шейхов и американских миллиардеров, которым это, возможно, и по карману, после чего поспешил откланяться.

Уж лучше переночевать на скамеечке в парке, благо погода способствует, чем платить бешеные деньги за сомнительное удовольствие воспользоваться панцирной койкой в четырехместном номере с удобствами в дальнем конце коридора.

Самый длинный в жизни Синякова день (если приплюсовать выигранные в полете часы) медленно клонился к вечеру. Закатное небо сверкало на крестах храма и на хромированных деталях автомобилей, поток которых стал заметно иссякать.

В скверике появилась обильная тень, а вместе с нею и прохлада. Между тем всего в двухстах шагах отсюда парился в душной камере Димка. Сколько еще таких ночей ожидает его? В том, что прокурор попросит по максимуму, сомневаться не приходилось. Сомневаться приходилось в способностях адвоката скостить срок хотя бы на полгода.