Николай Чадович - Дисбат

– Я так понимаю, что всех подряд будут брать. По списку, – пригорюнился Грошев. – Одна надежда, что мест в камерах на всех не хватит.

– Для тех, кто на Г, – хватит, – посулил Синяков.

В заключение выступили представители общественности – директор завода, ветеран труда, доярка из пригородного колхоза и студент университета. Все дружно клеймили кого надо, кого надо благодарили и выражали надежду, что случившееся еще теснее сплотит народ вокруг кого надо. Ветеран отдельно воздал должное временам своей юности, ныне очерненным и оклеветанным, когда такое оголтелое преступление было невозможно в принципе.

– Вот хрен старый! – фыркал Грошев. – А в какие, интересно, времена Кирова замочили? Я уже про другие дела и не говорю…

– Не исключено, что молодость этого весьма достойного товарища пришлась на гораздо более раннее время, – заметил Синяков. – Скажем, на царствование Иоанна Грозного.

– И тогда зарвавшихся кровопийц умели на место ставить… А теперь даже простенькое покушение не могут толком организовать! Эхма!

– Думаешь, была бы от этого польза? Нас ведь на примере народовольцев учили, что индивидуальный террор ни к чему хорошему привести не может.

– Вполне возможно… Только приятно, когда деспота ногами вперед несут.

– Для тебя он, может, и деспот. А народ за него горой. Ты разве против народа?

– К народу я отношусь точно так же, как один мой знакомый относится к своей изнасилованной жене. Жалеет ее, конечно, но одновременно и презирает за то, что поддалась подлецу… Выпить бы еще с горя. Да в магазин идти остерегаюсь… Предупреждали по радио, чтобы без особой нужды никто квартир не покидал.

– Не волнуйся, все магазины уже закрыты… Слушай, а если все это подстроено? Чтобы выяснить, как мы себя поведем?

– Все может быть. Только мне от этого не легче. – Грошев стал проверять на свет многочисленные пустые бытылки, громоздившиеся на кухонном подоконнике.

– Честно сказать, я к вашему Воеводе тоже отношусь с предубеждением. Но тут возникло одно обстоятельство. Я бы даже сказал, немаловажное обстоятельство… Ты Додика Сироткина помнишь?

– Конечно, помню. Только слух был, что он помер недавно.

– Жив. И даже занят весьма серьезным делом. В подробности я вдаваться не буду… Скажем так: он борется с опасностью, угрожающей если и не всему человечеству, то уж этому городу – точно.

– Додик? – не поверил Грошев. – Да он и с мухой не стал бы бороться.

– Я же не говорю, что он один этим занят. Есть там люди и без него. Додик при них вроде научного консультанта. Башка у него варит, сам знаешь.

– Ну и что?

– Плохи наши дела, вот что! По крайней мере так Додик считает. Без вмешательства Воеводы нам этой каши не расхлебать. Он вроде бы в курсе дела, только не всю правду до конца знает. Обманывают его шестерки. Додик по этому поводу целое послание составил. И велел передать его сам знаешь кому. Да еще лично в руки.

– Додик парень хоть и башковитый, но наивный, как первоклассница. Любая бумага, прежде чем к Воеводе попасть, через десять рук пройдет. И где-то третья или четвертая рука ее обязательно под сукно сунет. Никто на себя лишней ответственности не возьмет.

– Хорошо, а вдруг бумага секретная? Не предназначенная для чужих глаз?

– Секретные бумаги по секретным каналам ходят. Ты к ним доступ имеешь?

– Нет.

– То-то же!

– А если Мартынова попросить? Дело ведь и в самом деле важное.

– Я про этого пса даже слышать не хочу, – разволновался Грошев. – Живодер! Сатрап персидский!

Упоминание о сатрапе персидском сразу напомнило Синякову о Дарии, тезка которого, как известно, был персидским царем. Сам собой представился случай разгадать загадку покойного комбата, а заодно и проверить интеллектуальные способности Грошева, по поводу которых Синяков всегда испытывал изрядное сомнение.

– Вопросик к тебе есть, дорогой наш беллетрист, – сказал он. – Как бы ты истолковал следующие фразы? Одна: «Маг не должен восседать на царском троне». Другая: «Вместе с прошлым вернутся и все его химеры». За точность не ручаюсь, но смысл примерно такой.

– Ну про химер прошлого все понятно. Одна такая химера только что по радио вещала. Ах, дескать, как хорошо нам жилось под заботливым взором вождя! Таким хоть Малюту Скуратова верни, лишь бы было кому сапоги лизать… А вот относительно мага на троне надо подумать. – Грошев понюхал дольку лука, запах которого, возможно, обострял его мышление. – Кто хоть это тебе сказал?