Роман Артемьев - Без образа и подобия

Я растерялся, не зная, что ответить. Сбоку раздался голос Альберта:

– Надо кончить с колдуном. Вдруг он и в следующий раз уйдет, сука хитрый?

– Ну, нет, – прорычал с другой стороны Олег. – Пусть возвращается, я подожду!

Подожду? Как долго придется ждать?

– Когда он сможет вернуться?

Асархаддон игнорировал моих сородичей, но мне ответил сразу:

– Первая подходящая ночь наступит через три цикла.

Вот и ответ.

– Я не уверен, что кто-либо из нас троих проживет почти двести лет. Убей его.

Князь изучающе наклонил голову:

– Не пожалеешь? Или, быть может, согласишься пойти ко мне на службу? Даже если ты погибнешь, я не забуду о твоем долге. Малик умрет в муках.

– Нет, прародитель. – Я ответил сразу, не раздумывая. – Прости, но месть – слишком личное дело, его я не доверю никому.

– Что ж, ты выбрал.

Не оглядываясь, Марсельский Палач вышел из комнаты, следом за ним потянулась свита. Молчавший все время штурма Звенислав подошел поближе к мертвому телу колдуна, посмотрел, обернулся к нам. Олег рычал, ругался, что колдун слишком легко отделался – надо было соглашаться на предложение Асархаддона. Я уже и сам начал сомневаться, правильно ли поступил. Альберт, вытянувшись, лежал рядом, каменной неподвижностью он напоминал искусно выполненную художником-абстракционистом статую. Его глаза не отрывались от трупа.

В усадьбу я не поехал: предпочел остановиться в принадлежащем кицуне ресторане. В маленькой комнатке на втором этаже, удивлявшей посетителей скудостью обстановки. С какого-то момента понятие «уют» перестало иметь для меня значение, уступив место слову «безопасность», исчезла необходимость в красивой мебели, письменном столе с радующими глаз памятными безделушками, мягкими коврами и не менее мягкой постели. Идеальный метаморф, привыкший довольствоваться малым: вот кем я стал.

Звенислав увел нас из взятой крепости, как только Альберт немного пришел в себя. Особой необходимости в спешке не было – просто какой смысл оставаться? Малик умер, а присутствие посторонних действовало вампирам на нервы. Все-таки район боевых действий, армия ордена еще продолжала сопротивление. Поэтому мы вернулись в Питер и, не сговариваясь, отправились к Олегу. Тот слегка утих и перестал ворчать, может быть, потому, что перед уходом щедро облил тело колдуна кислотой, с наслаждением наблюдая, как оно разлагается в смердящую лужицу. Пусть хоть так утолит свою жажду мести. Забавно, но мы так и не сменили боевую форму, напугав внезапным появлением выставленного Никифором охранника. Прибежавший вожак внимательно осмотрел трех жутковатых монстров, сплюнул и приказал своим не беспокоить.

Следующий день провели в каком-то странном оцепенении, вяло лежали рядом, лишь изредка перебрасывались короткими фразами. Вспоминали, думали, что делать дальше. Сам не ожидал от себя такой хандры – слишком неожиданным вышел финал. Конец ничегонеделанию положил заявившийся Дир, «взбодривший» ученика крепким пинком. Альберт мокрой тряпкой врезался в недовольно затрещавшую от такого обращения сосну, вслед за ним зашевелились и мы с Олегом. Братство Щита не стало исключать Альберта из своих рядов: по просьбе Дира нашли лазейку в законах. Старый маг, похоже, обладает нешуточным влиянием.

После торопливого прощания, следом за скрывшейся в портале парой, засобирался и я. Почувствовал необходимость привести мысли в порядок. Определиться, наконец, что делать дальше. Остаться с кицуне на положении то ли друга, то ли наемника? Как бы хорошо лисы ко мне ни относились, все-таки я не связан с ними кровными узами, а значит, чужой. Так уж устроена эта раса: на первом месте для кицуне стоит клан. Всегда.

Предложение Асархаддона всерьез я не рассматривал. Князь Марселя жесток, могущественен, заботлив к своим детям и, как показала короткая сценка с упустившими Малика воинами, справедлив. Идеальный правитель, наилучший господин для всех, кто любит служить. А меня раздражают ограничения. Служить Асархаддону честь, но пусть он найдет себе другого вассала. К тому же, он слишком силен и слишком беспощаден: такое сочетание качеств пугает. Нет, если я и стану вассалом князя, то не скоро.

Звенислав считает, его отец не рассердился на меня за отказ, формулировка которого соответствовала древним представлениям о чести. Сам мастер Питера тоже будет рад видеть меня в числе своих подданных – он даже согласен официально назвать не принадлежащее к роду детей ночи существо своим учеником. Редкое событие: вампиры не любят допускать посторонних к внутреннему кругу знаний. Очень щедрое предложение. Звенислава я уважал – наши оценки добра и зла имеют много общего. Если через тысячу прожитых лет я стану таким же – буду только рад. Только почему-то хочется плюнуть на все и уехать, куда глаза глядят.