Эдвин Табб - Технос

— А как мне получить бумаги, подтверждающие мою благонадежность здесь, в Кловисе?

— Это исключено, — ответил инспектор. — Люди, подобные вам, крайне нежелательны на Лоуме. Следующий!

Дюмарест оттеснил плечом торговца. Он назвался и уточнил:

— Я — путешественник. И у меня срочное послание к человеку, живущему на Лоуме. Это гроуэр Лимейн. Его адрес…

— Это не имеет значения. — Инспектор придирчиво изучал Эрла. — Вы являетесь представителем промышленности Техноса?

Эрл подавил в себе желание солгать. У представителя должны быть при себе подтверждающие документы, а у него их не было. На этом его легко могли поймать. Единственно возможная в этой ситуации ложь — это та, которую невозможно быстро проверить и опровергнуть.

— Нет, — ответил он.

— Послание, что еще?

— Несколько слов умирающего, — прибавил Эрл. Дальше он лгал, понимая необходимость какой-то дополнительной информации:

— Он спас мою жизнь ценой собственной. И поэтому я здесь. Перед смертью он взял с меня обещание. Я очень суеверен в этом отношении.

— Понятно. — Инспектор вновь занялся манипуляциями на клавиатуре компьютера:

— Имя умершего?

— Лимейн. Карл Лимейн.

— Кем он приходился человеку, к которому вы направляетесь?

— Младшим братом.

Офицер без интереса взглянул на него:

— Не хотите воспользоваться возможностью передать послание сейчас, с помощью наших средств?

— Нет, — ответил Эрл. — Спасибо. Не стоит беспокоиться…

Собрание походило на все предыдущие, которые регулярно созывали с тех пор, как общие беды и опасности поставили перед гроуэрами Лоума схожие проблемы. Квендис понимал весомость аргументов, приводимых Колтоном. Но Квендис не собирался быть в первых рядах тех, кто выделит средства и людей на общие нужды, не видя перспективы быстрой отдачи. Конечно, председатель имел право призывать и предупреждать, апеллируя к здравомыслию присутствующих, но у него не было своих земель, и он отказывался понять позицию тех, кто их имел. Земля давала все; ухаживая, лелея ее, человек получал возможность жить и продолжать свой род. Совместный труд, решение общих проблем сообща — это одно, но жертвование средств во имя какого-то абстрактного общего или чужого благополучия — это совсем другое. Председатель хотел слишком многого, говоря пространно об объединенных усилиях и наемном труде.

Квендис вышел из зала на воздух, посмотрел на небо. Солнце уже перевалило за полуденную отметку, и Квендис задумался над тем, чем ему стоит сейчас заняться. Очередной прилетевший корабль уже высадил пассажиров и Квендис, вглядываясь в лица прибывших, в который раз распрощался со своей хрупкой надеждой встретить дорогого ему человека. Квендис старался убить в себе этот огонек надежды на встречу; слишком болезненны были воспоминания, касавшиеся прошлого, связанного с очень родным для него человеком. Квендис отошел немного в сторону от выхода, стараясь не привлекать внимания охранников своей назойливостью и не вызывать лишних вопросов своим присутствием.

Он уже развернулся, собираясь уходить, когда кто-то коснулся его руки. Квендис почувствовал, как сердце начинает быстро колотиться при виде ненавистного красно-черного мундира.

Солдат был очень корректен:

— Ваше имя Лимейн?

— Да. Я — гроуэр Лимейн, — он подчеркнул свой статус. — Что вы хотите?

— Следуйте за мной к выходу. — Солдат не ответил на его вопрос. — Немедленно.

Подчиняясь и внутренне негодуя, Квендис пошел за охранником, ловя на себе вопросительные и непонимающие взгляды слоняющихся вокруг рабочих и гроуэров, бывших на собрании. Он машинально отметил, что вокруг слишком много здоровых людей шатается без дела, хотя сейчас наступило напряженное время уборки урожая. Наверное, это работники из разоренных фермерских хозяйств, решил он для себя. Им не удалось найти новую работу, и сейчас они слонялись в ожидании удачного найма или в надежде на недорогой ближний перелет на соседнюю планету в поисках работы. Невостребованные силы и рабочие руки, потенциальные работники покидают планету, с горечью отметил он. Но такова жизнь.

— Подождите здесь. — Охранник ушел, даже не глянув в его сторону. Лимейн почувствовал глухое раздражение и растущий протест. Наденьте на нормального человека форму, дайте ему в руки оружие — и вот вам монстр, не ведающий чувств и желаний нормальных людей, думал Квендис с горечью и болью.

Со стороны взлетной полосы к нему приближался офицер. Подойдя вплотную и внимательно оглядев его, он спросил: