Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля [СИ]

— Госпожа, препарат CN-4 введён.

Амалия Реджинальд внимательно следила за пляшущими на мониторах кривыми. Белый халат несколько смягчал жестокий блеск глаз.

— Продолжайте. Четвёртый уровень обработки.

О лаборатории психотронных исследований ходили жестокие легенды. С виду белоснежная, стерильная, она сулила ад каждому, кто не угодил Амалии Реджинальд. Самые совершенные компьютеры, системы считывания биоэлектрических импульсов, робототехнические устройства — всё направлялось на уничтожение сознания.

Как заставить человека действовать против воли? Очень просто: стереть личность и написать новую. В дело шли старые добрые наркотики, новейшие нейростимуляторы, пси-излучатели. Нашлось место гипнозу: система виртуальной реальности создавала последовательность образов. Образы вводили в транс, впечатывали в мозг нужную информацию.

Наркотики и нейростимуляторы ломали волю. Пси-излучатели стирали память. Виртуальная реальность лепила новую личность.

Разум тонул в мешанине образов. Келли пытался продраться сквозь хаос, найти точку опоры. Где он? Кто он? Куда подевалось тело? Келли попробовал шевельнуть пальцами — тщетно. Пальцы исчезли. Вместе с остальным телом.

Где тело?!!

Сознание штопором сорвалось в бездну. Навстречу летели осколки памяти. Образы родителей. Старый сад. Патрик.

Патрик?

Келли смутился: образ друга детства вызвал бурю чувств. Ощущение важности. Важности чего? Он что-то должен сделать. Найти Патрика, и сделать что-то важное.

Что???

Попытка найти ответ причиняла боль. Нельзя спрашивать, нельзя думать. Снова боль…

Патрик… Образ старого друга смягчал боль. От образа веяло надёжностью. Промелькнула картина: пещера, бурный поток подземной реки швыряет, вертит, крик Патрика: «Келли, держись»! Сильная рука тащит наверх, из-под воды. Наверх…

Келли вынырнул из беспамятства. Вернулось тело. Он в лаборатории, на голове шлем виртуальной реальности. Мельтешение картинок — ввод информации. И пси-излучатель наверняка переводит картинки в воспринимаемые мозгом коды. Почти как написание программы компьютера.

Что же они ему записывают?

Разум снова провалился. Река беспамятства уносила в неизвестном направлении. Остался образ Патрика. Образ странно изменился: вместо полного жизни юноши перед Келли предстал труп. С развороченной выстрелом грудью. Хотелось кричать, но крик не мог вырваться наружу.

Амалия удовлетворённо смотрела на экраны. Трёхмерная модель мозга показывала нужное соотношение ритмов. Почти с нежностью Амалия взглянула на бледное, искажённое лицо Келли.

— Очень скоро ты встретишься со своим другом, — прошептала она. — Передай ему от меня привет.

Холод. Тысячи ледяных нитей прошили тело. Максим застыл в состоянии обратимой смерти, в чреве анабиозной камеры. Прозрачный колпак камеры заволокло инеем. В робких искрах сознания мелькали образы. Видения холодного сна.

В «Поясе Ориона» намечался большой праздник: день рождения главы корпорации. Города чистили до блеска, рабов наряжали. На планете Центр готовили грандиозные зрелища. Гвоздь программы — бои гладиаторов. Не простые поединки. Двести человек готовились сразиться одновременно на главной арене корпорации.

«Берсеркеры Ориона» заполучили большой контракт: сорок гладиаторов школы получили право выйти на праздничную арену.

— Вас увидят миллиарды во всех трёх корпорациях, не посрамите честь школы, — наставлял Треверс. — Нет лучшего шанса покрыть себя славой.

«Или умереть», — добавил про себя Максим.

Межзвёздный транспорт вёз гладиаторов нескольких школ. Для удобства бойцов запихнули в анабиозные камеры. Треверс протестовал, но командир звездолёта пригрозил выкинуть всех в открытый космос. Корабль забит под завязку пассажирами. Где размещать гладиаторов? Треверс неохотно смирился: страт звездолётчиков обладал серьёзной властью.

После анабиоза гладиаторов шатало. К счастью, до начала праздника оставалась неделя. Врач школы колол бойцам ударные дозы восстанавливающих препаратов.

Максим перенёс холодный сон сравнительно легко. Помутило пару дней и отпустило.

Гладиаторов разместили в специальном отеле. Небоскрёб в сто этажей предназначался исключительно для гладиаторских школ. Впервые Максима окружала ошеломляющая роскошь.

— На тот свет уйдём с помпой, — с горькой иронией сказал Стив, оглядывая апартаменты.

— Эй, что за настроения? — спросил Максим. — Уж если кто выживет, так это ты.