Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля [СИ]

— Я не знаю, насколько он хорош, — процедил сквозь зубы Треверс. — А твои слова — только слова.

— Проверь его, — с усмешкой ответил директор.

В воздухе что-то просвистело. Максим инстинктивно дёрнулся в сторону — в сантиметре от виска, в полированной панели вибрировал метательный нож.

— Хорошая реакция, — констатировал Треверс.

— Ты испортил мне стену.

— Закажешь новую панель. Вот, держи свою тысячу и сотню сверху на ремонт стены.

Треверс небрежно швырнул банкноты на стол. Директор покраснел, но промолчал. Не стоит дразнить профессионального убийцу.

— Пойдём, — обратился Треверс к Максиму и повернулся к двери.

Максим молча последовал за ним. На утонувшей в пыли посадочной площадке ждал компактный миникорвет. Не чета роскошным космическим яхтам, но значительно быстрее. Вокруг танцевали пылевые смерчи. Среди скальных обломков тоскливо свистел ветер. Планета торжественно, и одновременно грустно провожала Максима.

Под ногами прозвенел узкий трап, скользнули в стороны створки шлюзовой камеры. Корабль не отличался излишествами: пара кают и кабина. Треверс впихнул Максима в одну из кают.

— Сиди здесь и не высовывайся. Захочешь есть — еда во встроенном шкафчике. Туалет и душ здесь же.

— А почему у вас нет охраны? — нарушил Максим молчание.

— Мне не нужна охрана, — сухо ответил Треверс.

В словах хозяина гладиаторской школы не слышалось ни иронии, ни хвастовства. Голая констатация факта.

— Пристегнись к койке, — приказал Треверс, — на старте может тряхнуть.

Максим повиновался. Треверс закрыл каюту и скрылся в кабине.

На старте действительно тряхнуло. Ремни дважды больно впивались в тело. Потом всё стихло. Только корпус слегка вибрировал: «Двигатель», — догадался Максим. — «Корабль набирает скорость».

Максим решил, что валяться в койке не так уж обязательно. Передвигаться по каюте новый хозяин не запретил. Щёлкнули замки ремней, юноша вскочил, осмотрелся. Тесная, но удобная каюта. Серебристо-матовые стены, две складные койки, встроенный в стену стол, пара вращающихся кресел. В половину стены чернел прямоугольник обзорного монитора. Максим осторожно коснулся сенсорной панели. В каюту заглянули мириады мерцающих звёздных глаз. Чужие созвездия. Где-то в сверкающей огнями пустоте безнадёжно затерялась Земля. Интересно, в каком она направлении? Максим подумал, что о родине пока что лучше не вспоминать. Даже опытный астронавигатор без знания местных ориентиров не найдёт Землю.

В каком-то закоулке мозга шевельнулось воспоминание: командир «Орфея» передавал координаты точек перехода. Грамотный гипнолог запросто извлечёт нужную информацию, астронавигатор составит маршрут.

Максим напомнил себе, что он всё ещё раб. Его покупатель что-то говорил о гладиаторах. При слове «гладиатор» в памяти всплывала картинка из учебника истории: двое мужчин в доспехах, с короткими мечами, застыли в боевых позах на песчаной арене. Неужели здесь, как в Древнем Риме, рабов заставляют драться на мечах? Или его ждёт что-то похуже?

Противно зажужжал сигнал перехода. Максим приник к монитору. Ему и раньше доводилось наблюдать переход, но пространственный феномен завораживал. Игра гравитационных сил рвала ткань пространства, рождая пространственные туннели. Внутри туннеля — ни времени, ни пространства. Бесконечные световые годы сжимались в ничто. До звезды тысяча световых лет, в каждом световом году десять триллионов километров. Но звезда здесь — только протяни руку.

Звёзды моргнули. Монитор погрузился в черноту. Сквозь тело пробежало ощущение невесомости.

Монитор снова засветился, предъявив обновлённую картину созвездий. Корабль вынырнул в пространстве новой звёздной системы. Максим подумал, что хоть он ещё раб, первый шаг к свободе сделан. Он вырвался с проклятого рудника. Больше никакой пыли, сырости и темноты.

А если придётся убивать? Причём убивать таких же рабов как он. «У тебя нет выбора», — хором отозвались из родовой памяти предки-воины. — «Убить или умереть в бою — не позор».

Пять лет назад в испуганном мальчике (не без помощи заложенных в мозг гипнотических программ) проснулось сознание воина. За пять лет укоренилась новая личность. Личность хладнокровная, безжалостная. Нацеленная на выживание любой ценой. Но что-то от прежнего Максима сохранилось. Жалкие остатки человеколюбия. Спасительный островок старой личности не давал безвозвратно утонуть в кровавом море ненависти.