Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля [СИ]

— Постой, Бартоломео, не убивай его, — сказал тот, что поменьше.

— Этот ублюдок чуть не пристрелил меня!

— Остынь. Он может оказаться высокопоставленным офицером — мы же в адмиральской рубке. Эй, да у него кислород на нуле! Тащим его на корабль.

Очнулся Райдер в госпитальном отсеке пиратского рейдера. Рядом с койкой сидел массивный, рыжеволосый человек. Пират нервно откусывал изрядный кусок от батона колбасы.

— Где я? — хрипло спросил Райдер.

Рыжеволосый с любопытством посмотрел на адмирала.

— А, очнулся, адмирал. Как себя чувствуешь?

— С чего вы взяли, что я адмирал?

— Твои нашивки рассказали. Сомневаюсь, что ты украл эту форму. Кстати, меня зовут Патрик.

— Тот самый знаменитый предводитель пиратов?

Патрик смущённо улыбнулся.

— Не знаю насчёт знаменитости, но я действительно предводитель свободных граждан галактики, как мы себя зовём.

— И что вы собираетесь со мной делать? — спросил Райдер.

— Лично я тебя убивать не собираюсь, хотя Бартоломео жаждет оторвать тебе голову. Если хочешь — отпустим. Дадим челнок.

Райдер в замешательстве замолчал.

— Что, боишься, возвращаться? — ехидно спросил Патрик. — Шеф оторвёт голову скорее, чем мы?

— Я не знаю, — устало ответил Райдер, и закрыл глаза.

— У меня к тебе дельное предложение: присоединяйся к нам.

От удивления Райдер подскочил. Изумление боролось с возмущением.

— Я не предатель! Раз мне суждено умереть — приму смерть. Но не нарушу присяги.

— Присяги кому? — жёстко спросил Патрик. — Этому извращенцу Валентайну? А как насчёт простых людей? Как насчёт рабов? Ты вообще задумывался, кого ты защищаешь? Артур, я же вижу, что ты человек чести, порядочный. Слишком порядочный для той системы, которой служишь.

Райдер долго молчал.

— Во многом ты прав, Патрик. Я никогда не питал иллюзий относительно нашей элиты. Но я не могу вот так сразу перейти на сторону тех, чьим врагом был всю жизнь.

— Понимаю, — ответил Патрик. — Я тебя не тороплю. Лежи, поправляйся, думай.

Патрик неспешно покинул лазарет.

Райдер тихонько заплакал. Стыд за слабость жёг, но слёзы жгли сильнее. Прежняя жизнь уходила навсегда, растворяясь в туманной пелене времени.

Пять лет тянулись адской подземной рекой. Глаза свыклись с темнотой, разум — с жестокостью каменного мира. Горнило рабского пекла жгло, но не плавило. Некогда мягкая душа землянина обретала свойства закалённого клинка. Максим научился выживать в сумрачном царстве рудников. Научился хитрить, изворачиваться, обманывать. Научился припрятывать редкие камни (особенно изумруды, которые встречались среди залежей бериллия). Научился ловко воровать еду с продовольственных складов, ощупью пробираясь по тайным рудничным ходам.

Бывший тщедушный мальчик превратился в крепкого, статного юношу. На щеках пробилась первая щетина. Светло-голубые глаза потемнели, успешно скрыв горящую в глубинах разума ненависть.

После смерти старика Сэма друзей у Максима не прибавилось. Все знали, что надсмотрщик Гарри избрал парня жертвой, а от таких лучше держаться подальше. Надсмотрщик запросто прикончит за компанию. Максим не спорил с подобной точкой зрения. Подпитываемый жаждой мести дух в друзьях не нуждался.

Гарри не забывал напомнить о данном обещании:

— Однажды я убью тебя, щенок, — говорил он Максиму. — Но не сейчас. Для начала я немного позабавлюсь.

Максим молча терпел издевательства, побои, разряды шокера. И ждал. Но Гарри, видимо, ждать надоело. Пять лет пыток пресытили дикарскую натуру.

Тот обед не отличался от тысяч таких же обедов. Набитая столовая, толчки, брань, потасовки у раздаточных окошек. Максим привычно пробирался к столу, удерживая пластиковый поднос со скудным содержимым. Удар в затылок опрокинул на пол. Суп грязным фонтанчиком брызнул в лицо. Серым крошевом разлетелись концентраты.

— Ты мне надоел, щенок, — послышался голос надсмотрщика. — Встань, и прими смерть как мужчина.

Максим лежал неподвижно. Пальцы стиснули край подноса.

— Вставай, рабское дерьмо! — заревел Гарри. — Не хочешь умереть стоя — умрёшь в грязи.

Максим чувствовал, как двигается чёрный стержень шокера. Тело резко дёрнулось. Поднос по дуговой траектории врезался в голову надсмотрщика. Взлетел фейерверк из белоснежных пластиковых осколков. Гарри пошатнулся, схватился за лоб. Между пальцами побежала тёмно-вишнёвая струйка.

— Тебе конец, ублюдок, — прохрипел Гарри. — Я сдеру с тебя кожу живьём.