Борис Сапожников - В чужом небе [СИ]

— Ну шумни, — кивнул я ему, на всякий случай вынимая ноги из стремян. Этому трюку я научился ещё в самом начале службы в Хаджитархане. Так гораздо легче выпрыгивать из седла, если по тебе начинают стрелять.

Горяй вложил в рот два пальца и оглушительно свистнул. От разбойничьего свиста его занервничали лошади, запряжённые в ближайшую подводу. Идущие последними народармейцы как-то вяло обернулись в нашу сторону, один скинул в плеча винтовку и неуверенно нашаривал левой рукой затвор. А командир их оказался куда расторопней. Он пропахал настоящую колею по грязи через весь обоз. В правой руке как по волшебству появился угловатый пистолет имперского производства.

— Кто такие?! — крикнул он нам с Горяем.

— Не признал меня, Кудряй, а вроде не первый год знакомство водим, — усмехнулся в ответ Горяй.

— По какой надобности тут? — не принял шутливого тона младший командир.

Оружие опускать он не собирался. Бойцы рядом с ним как-то приободрились, сбросив сонную одурь. Теперь уже у всех винтовки были в руках.

— И кто это с тобой?

— Моё имя Ратимир, — ответил я. — Я страж Пролетарской революции. Командирован сюда из столицы для проверки безопасности вашего комплекса.

Я спрыгнул с коня. Распахнув плащ, медленным движением забрался во внутренний карман. Я видел, как напрягся Кудряй. Видел, как слегка подрагивает его рука с зажатым в ней пистолетом. Он был готов к тому, что я сейчас выхвачу оружие и открою огонь. Но этого не произошло. Вместо пистолета я медленно вытянул из кармана свой мандат и красную книжечку удостоверения стража заодно. Пройдя пару шагов, протянул их Кудряю. Он неловко взял их левой рукой. С оружием расставаться не пожелал. Тут же сделал знак бойцам, стоящим рядом с ним. Они взяли нас с Горяем на прицел. Не слишком ловко, надо сказать. С оружием ребята обращались из рук вон плохо.

— Документы в порядке, товарищ Ратимир, — вернул мне мандат и удостоверение Кудряй. — С нами будете следовать на объект или обгоните?

— С вами, — ответил я. — Товарищу Горяю возвращаться надо в Усть-Илим, там с кадрами туго. Не могу я ещё и его забирать надолго.

— Да и пропуска на объект у него нет, — строго добавил Кудряй. — Вы садитесь на телегу – дорога у нас долгая ещё впереди. Время терять не стоит.

Я спрятал документы обратно в карман, машинально отметив, как напрягся Кудряй, когда я сунул руку за пазуху. Горяй уже перехватил поводья моего коня.

— Бывай, товарищ, — подмигнул ему я. — Буду в Усть-Илиме ещё поболтаем.

— Бывайте, товарищ Ратимир, — ответил он. — Держите там с этими инспецами ухо востро.

Тоже мне – ценный совет дал. Но острить по этому поводу я не стал. Незачем обижать молодого человека.

Кудряй пропустил меня вперёд, проводил на одной из средних телег. От меня не укрылось, что вокруг неё шагала большая часть отряда молодых народармейцев. Я запрыгнул на подводу, с удовольствием откинувшись спиной на мешки. Теперь мне осталось только поскучать какое-то время, пока обоз не приедет к комплексу.

Скучать в итоге пришлось несколько дней. По раскисшей дороге телеги катили даже медленней чем пешеход на хорошей мостовой. Сверху постоянно сеял мелкий и донельзя неприятный дождик. Временами он усиливался – и тогда длинная вереница подвод вовсе почти останавливалась. Усталые народармейцы брели по грязи, опустив головы. Их шинели намокли и сильно прибавили в весе из-за пропитавшей их насквозь воды. На второй день после того, как я присоединился к обозу, Кудряй разрешил посменно отдыхать на телегах. Однако сам он упорно шагал, лишь иногда позволяя себе опереться на борт какой-нибудь подводы.

Вечерами мы разбивали лагерь прямо на дороге. Вряд ли тут по ночам кто-то ездит. Спали все – и возницы, и народармейцы – прямо на телегах. Ставить палатки и ночевать в ледяной грязи не хотелось никому. Мы разжигали большие костры и караулили по трое. После остановки народармейцы собирали сырой хворост, из которого, казалось, костёр складывать бесполезно. Однако у местных уроженцев были свои способы. Дерево в огне сначала только сильно дымило, а после давало жаркое, ровное пламя. На нём сушили портянки, обувь и шинели. Бойцы сидели на подводах, кутаясь в одеяла, днём надёжно спрятанные поглубже, чтобы и их не промочило дождём. Но и те успели основательно отсыреть и почти не грели.

— Снимите шашку, товарищ Кудряй, — посоветовал я младшему командиру утром третьего дня нашего совместного путешествия. — Зачем таскаетесь с лишней тяжестью?