Сергей Куприянов - Страж зари

Цвет! Именно цвет!

И он создал черный.

Его защитная аура, до этого серебристая, призванная отражать, вдруг стала аспидно-черной, как мгла, как ничто. Она уже стала тоненькой, легко пробиваемой, но в миг разноцветные шарики, попадая на нее, стали в ней растворяться, наполняя ее собой, наращивая, даже более того — притягивались к ней. На него вдруг хлынуло все. Не шариками, даже не всплесками — потоком. Шквал из окружающей среды рванулся к нему и затопил, переполнил его энергией. «Грязь», заклятия Аллы, даже защитные «коконы» Петровича и его гостя, уничтоженные, сдувшиеся шарики «грязи» летели на него опавшей листвой, а также еще что-то извне — все это хлынуло на него, в него и вокруг него. Со всех сторон, снизу, сверху на него обрушился вихрь, под напором которого он едва держался на ногах.

Некоторое время он, оглушенный, ослепленный и просто обалдевший, стоял, не понимая, что происходит и что ему делать. Заняло это, может, секунду, а может, и меньше. Как и все происходившее сейчас в офисе, времени это заняло исчезающе мало. Это как взрыв, который происходит в считанные мгновения, а переживать его и его последствия приходится долго. Так некоторые фронтовики утверждали, что видели летящие в них пули и даже успевали от них уклониться.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Все, находящиеся в кабинете, смотрели на него. Алла все еще тянула руки, напоминая распятого на кресте человека. Стояла, смотрела на Павла и хлопала глазами, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

Первым опомнился Горнин.

— Можешь убирать защиту, — сказал он, откидываясь на спинку кресла.

Павел, кивнув, свернул «купол». И жестко шлепнулся подошвами об пол. Оказывается, он парил в воздухе! Невысоко, оторвавшись всего на несколько сантиметров, но парил!

Алла, увидев это, неожиданно громко икнула.

— Ого! — воскликнул смуглолицый гость, сохраняя на лице невозмутимое выражение.

— Вот так-то, — не без гордости сказал Петрович и потянулся к сигаретной пачке, лежащей на столе. Павел заметил, что пальцы его мелко подрагивают. — Садись, Алла, поговорим.

— Да пошли вы! — взорвалась она, зло перекашивая лицо. Оно стало на удивление некрасивым и хищным. В нем теперь ничего не было от недавней наивной детскости. — Я вам еще покажу, и тогда посмотрим, кто и о чем будет разговаривать!

И решительно двинулась на выход. Горнин явно хотел ее остановить, напрягся, но ничего у него не получилось.

— Павел, задержи! — велел он.

Остановить ее оказалось куда легче, чем можно было подумать. Для этого Павлу не пришлось даже напрягаться, он лишь подумал о том, чтобы Алла остановилась, и та замерла как вкопанная. Только закричала:

— Пусти меня, гад! Сволочь! Скоти…

И так и замерла с открытым ртом. Потом развернулась и пошла к столу, где аккуратно отодвинула стул, села и положила руки на колени. Со стороны посмотреть — просто пай-девочка. Точнее, пай-дамочка.

— Вот, Иса, о нем я тебе и говорил, — сказал Горнин, дымящимся концом сигареты показывая на Павла. — Познакомьтесь. Павел Мамонтов. Иса Мишаль, наш гость из Ливана.

— Очень приятно, — кивнул Павел. — Извините, мне нужно на минутку отойти. — И вышел, не дожидаясь разрешения.

Его уже некоторое время беспокоило отсутствие Марины. Неужели «грязь» ее таки достала?

Проходя по предбаннику, он во второй раз за сегодняшний день «разморозил» секретаршу, и та со всем пылом работящей барышни обрушилась на клавиатуру компьютера, экран которого успел погаснуть.

— Я же говорю, что… — по инерции заговорила она, все еще находясь в том мгновенье, когда на нее обрушилось М-воздействие, но вдруг увидела Мамонтова и осеклась: — Павел Евгеньевич…

— Работай, работай, — походя успокоил он, спеша на выход.

Марина сидела, прислонившись спиной к стене. Над ней склонился Мих Мих.

— Как она? — на ходу спросил Павел, глядя на бледное, с закрытыми глазами лицо напарницы.

— Она-то? — устало переспросил Семенов. — Она-то ничего. Отойдет. Устала просто. Да и перенервничала. Если бы не ты… Кстати, а кто это «воронку» тут закрутил?

— Какую «воронку»? — не понял Павел и присел на корточки перед Мариной.

— А ты что ж, не видел?

— Вы имеете в виду этот… Ну…

— Ага. Именно «этот» я и имею в виду. Кстати, можешь назвать его «пылесос». На Петровича не похоже. Да и… — Мих Мих махнул рукой, явно не желая договаривать, но Павлу показалось, будто он хотел высказаться в том смысле, что у маг-директора силенок для подобного маловато. Хотел, но не стал позорить руководителя перед молодежью. — Что ты молчишь?