Сергей Куприянов - Темные ветры империи

— Матвей!

— Хорошо, испугаю. Только люди всю ночь трудились. Скажи Илье, пусть своих гвардейцев даст пособить.

— Не зли меня, — уже нешуточно процедил император. После почти бессонной ночи у него начала болеть голова.

— Не буду. Если все, то пойду я. Олежек! — неожиданно зычно рявкнул он. Этой его ласковости в обращении боялись все. Боялись и желали ее. Менеджер Матвей как никто умел управляться с людьми. И добро императорское хранить тоже умел. По углам про него шептались, что у него глаза не только на затылке, но и под каждой лавкой спрятаны, разве что прищуренные, потому сразу не разглядеть их.

— Погоди. Я вот что думаю, мужики. Как бы не кочевые вперед себя траков пустили. Говорят, они такое особое слово знают или еще чего. Илья, ты там скажи своим, чтобы повнимательнее.

— Слово не слово, а большой пал вполне могли устроить. Вот зверье и кинулось не в сезон побегать. А после бега у них такой жор начинается. Сделаю, государь.

— Ты слыхал, Матвей?

— Слыхал. Ну все?

— Иди.

— Ага. Тебе поесть сюда принести или спустишься к нам, грешным? — не без ехидства поинтересовался менеджер.

Император словно не услышал поддевки.

— Приносили уже. Распорядился, без тебя обошлось. Идите оба. Время не терпит. Заставы бы надо известить. Мало ли что, — уже в спину сотнику сказал император. — И конюха этого, Кривого, придержи. Сам с ним поговорю. Потом.

Приближенные ушли со стены, и сразу же снизу раздались крики. Эти — исполнят. Привыкли и научились властвовать, велеть людям. Все, что на день пути, словом его, императора, будет готово к нашествию тварей. А получится по уму, так и дальше. Тех же, кто с первого раза не поймет или не послушается, гвардейцы сумеют вразумить. Хотя перед такой напастью, как траки, никого и уговаривать не надо. Перед зимой остаться без съестного припаса никому не хочется. Люди слишком хорошо знают, что такое голод. И что такое набеги тоже.

Косо глянув на кадета — здесь, никуда не делся, — пошел вниз, словно на прощанье глянув на горизонт, где бугрились поросшие лесом холмы.

Илья уже должен был выспросить конюха, теперь можно и самому. И на подготовку посмотреть хозяйским глазом не помешает.

— Ну, что тут? — спросил он у сотника, а глазом все искал Гнедого. Того по двору вываживал гвардеец. Кажется, ничего, обошлось. Ну и то хорошо.

— Не знаю. Чудеса прямо рассказывает.

— Что, опять кикимору видели? — начал яриться Саня. Эти сказки про лесных уродцев он терпеть не мог. Случалось, и в зубы за них бил. Как будто нет других дел, чем про гадость всякую придумывать.

— Врет, что машину видел. И человека в ней. Или я не понял?!

Император посмотрел на конюха. Тот робко моргал, но взгляда не отводил.

— Какую такую машину? А ну говори!

Императорский табунок в полтора десятка голов угнали на выпас с вечера. Про траков уже было известно, поэтому генеральный конюх решил, что суток двое отборным лошадям можно попастись на дальнем выпасе, что у родников, ведь потом неизвестно, как сложится. Там среди холмов были заливные луга, где даже в это проклятое из-за жары лето трава росла в пояс.

С другими лошадьми и одного бы конюха хватило; ну что такое пятнадцать голов? Тем более таких. Эти и без конюха сами справятся, хоть с волком, хоть с кем. Не с человеком, конечно. Поэтому императорское добро оберегать отправили двоих. Гришка Кривой за старшего, как не крути, а уже десятый год на конюшне, с ним в подмогу Вилька с детским еще прозвищем Кудрявый, но зато шустрый и расторопный. И, главное, послушный старшему.

К ночи у ручья разложили костер и сторожили в очередь. Первую половину ночи Кривой, под утро Вилька. Чтобы молодой не заснул, да и вообще для пущего порядка Гришка поставил его на холме, а сам расположился между табунком и лесом, высмотрев местечко в теньке, где так хорошо залечь в полуденную жару и сладко вздремнуть под нежный скрип кузнечиков. Сами лошадки получше иных сторожевых псов будут.

Он лег на склоне и, лениво наблюдая за лошадьми, принялся мечтать о том, как он женится. Генеральный конюх будто не прочь отдать за него свою племянницу, покивал, когда Гришка его попросил с отцом будущей невесты переговорить. Да и чего ж не отдать, если Гришка уже десятый год под ним работает, себя не жалея. Каждую лошадку умел обиходить и приветить по-особенному. Кому морковки, кому травки особой надергает, а кого и просто ласковым словом приветит — это надо знать, к кому и с чем подойти. Император доволен, генеральный тоже, так чего ж и не отдать-то? Да и пора уже по годам. Вот тогда он заживет! Ух, как он заживет. Над конюшней комнатка освободилась, он уже переговорил, жбан пива поставил. А на свадьбу перво-наперво родню позовет, потом всех с конюшни. Можно и сотника пригласить, он мужик правильный, с пониманием, от конюха нос воротить не станет.