Чак Вендинг - Последствия

Из глаз Синджира сыплются искры, мозги превращаются в коктейль.

Внезапно он слышит голос. Ее голос.

– Нос, – говорит она.

И выбрасывает вперед руку, расквашивая нос герглика.

Раздается дикий вой инородца. Он зажмуривается, из ноздрей начинает течь слизь. Несчастный хватается за морду, словно ее обожгло огнем.

– Хватай мальчишку, – командует Джес.

Синджир обходит вокруг громадной туши герглика помогает парню встать. Тот похож на обычного уличного бродягу – загорелая кожа, спутанные волосы. Кто-то над ним явно хорошо поработал – на щеке синяк, губа разбита.

– Спасательная команда, – натянуто улыбается Синджир.

Он толкает парня вперед, подальше от слепо размахивающего лапами герглика.

Мальчишка смотрит на охотницу за головами.

– Я вас знаю, – говорит он.

– Об этом потом, – отрезает она. – Нужно уходить. И побыстрее.

Такова ее жизнь. Такова жизнь охотницы за головами – нелегкая и опасная. Ты делаешь вид, что готова к любой работе, но никогда не знаешь, что тебя ждет. Сперва думаешь, что убрать какого-нибудь букмекера-куаррена, который воровал деньги Империи, – плевое дело, а потом оказывается, что у него шестеро кальмароголовых братьев и сестер из того же выводка. Потом другая работа, тоже на первый взгляд простая, – от тебя требуется всего лишь прикончить некоего проштрафившегося бухгалтера из «Черного солнца», вот только потом выясняется, что за твою голову объявлена награда, и ты приходишь в себя связанной в грузовом отсеке корабля, принадлежащего обмотанному в тряпки Денгару, а твоя добыча тем временем улепетывает в дальние закоулки Внешнего Кольца. Да, думаешь ты, я убью ту отважную принцессу-воина, главу повстанцев, но потом видишь, что повстанцы одержали верх, а победители стали проигравшими. И если тебе хочется выжить – лучше уж сменить хозяев или попросту исчезнуть.

«Я убью Арсина Крассуса», – думаешь ты. Один выстрел – и все.

А потом понимаешь: он сидит посреди целого гнезда имперцев, высокопоставленных игроков, чьи головы стоят огромных денег. И в следующее мгновение ты падаешь, у тебя ломается оружие, и ты оказываешься в плену у местного гангстера, страдающего манией величия. Тебе удается бежать из его тюрьмы, но когда ты поднимаешься наверх и направляешься прямо к двери кантины…

Ты видишь стоящего там имперского офицера с четверкой штурмовиков. И еще одну компанию приспешников Сурата – не говоря уже о тех, кто может появиться у тебя за спиной в любую секунду.

Потому что ты только что бежала из их тюрьмы.

И заодно освободила еще парочку пленников.

Ничто никогда не бывает просто. Даже самая тяжелая работа всегда оказывается еще тяжелее. Но Джес сама выбрала такую жизнь.

И она научилась справляться без паники – по крайней мере, держать ее в узде. Страх – сильный мотиватор, но только если ты сам им управляешь, а не позволяешь ему управлять тобой.

В кантине и казино полно народу. Сейчас его стало даже больше, чем раньше. В воздухе висит пелена дыма, столь густого, что можно вибротопор вешать. Слышится глухой шум голосов, шорох тасуемых карт, стук костей о столы.

В стороне – маленькая дверь, ведущая наружу, вероятно в переулок. Ее называют «дверью стыда». Если чересчур напьешься, проиграешься в пух и прах в кессельскую рулетку или просто встретишь нового друга и тебе не захочется, чтобы кто-то видел, как вы уходите… ты покидаешь кантину через дверь стыда. Или, возможно, тебя молча выводят через нее подручные Сурата – в таком заведении не принято просто вышвыривать посетителей на улицу. Зачем отбивать у кого-то охоту зайти и потратить свои кредиты?

Суть в том, что дверь стыда всегда охраняется.

Сегодня возле нее стоит иторианец, одна сторона молотообразной головы которого замотана бинтами. На глазу – повязка.

Джес ничего не говорит другим о том, что собирается делать.

Она просто показывает на дверь и идет. Остальные следуют за ней.

Увидев их, иторианец что-то булькает на своем языке и машет рукой…

И тут его единственный глаз широко раскрывается. Он узнает их.

– Эй! – выкрикивает он на общегалактическом.

Джес цепляется ногой за его похожую на ствол нижнюю конечность, делает оборот, словно вокруг шеста, и с размаху бьет его головой о стену. Глаз его закрывается, и он падает, словно подрубленное дерево.

Синджир пытается открыть выход и тут же ругается себе под нос:

– Вот ведь дерьмо флогачье, чтоб тебя звезды спалили!