Олег Кукса - Камикадзе на прогулке

— Без помощи гроллов-ренегатов им бы это не удалось. Гроллы ведь знают, что мы выдвинулись так далеко, за горы Корто, лишь для того, чтобы, имея хорошую базу, дальними рейдами искать их подпольные генетические лаборатории.

— Да, мы уничтожили несколько их баз, но кто мог предположить, что Рейдеры и гроллы-ренегаты помогают друг другу? Ведь у Рейдеров официально принята смертная казнь за работорговлю!

— Ты ведь помнишь войну, Пабло. И помнишь, сколько гроллов-ренегатов, воюющих за Рейдеров, мы перебили. Даже Харт к окончанию войны провел несколько масштабных зачисток, выискивая своих преступников и их нелегальные базы на востоке нашего континента.

— Да, мы разворошили осиное гнездо и теперь расплачиваемся за это. Гроллы-преступники понесли огромные потери в войне, и теперь открыто сражаются с нами. Даже Союз Семей признал, что гроллы-ренегаты в который раз нарушили Мирный Договор.

— Но ведь Харт нам помогает, Пабло! Вместе мы решим эту проблему. И мы только начали обживать эту огромную территорию, за горами Корто, в отличие от гроллов-ренегатов. Это граница, Пабло, что мы можем поделать? Пока мы не охватим все долины и перевалы сетью Фортов — нам не обезопасить Лос Анжелес и другие города от бандитов. Если бы не Ланс — они бы стерли юг Корто в пыль, и ты это знаешь. А именно здесь, в наших самых плодородных долинах, мы можем выращивать урожай Корто.

— Да, теперь знаю. Ты была права насчет Ланса. Он отличный воин. Порой я понимаю его лучше, чем некоторых политиканов в Новом Киеве. Но танец кончается, а к нам скоро прибудет этот наглый гролл, споймавший нас сегодня на горячем. Я очень рад, что Омега, во главе с Антонио Гонзалесом, прибудет на заварушку. Иначе всем бы заправлял этот… — лицо капитана Каррера перекосило от злости, — Раймонд Шоган.

— Я тоже от него не в восторге, Пабло. Но должна признать, что Раймонд намного лучше многих гроллов, которых мне доводилось видеть.

— Но он — гролл! — Пабло сказал это так, будто этим все сказано.

Все тот же твердолобый, упрямый головорез. Иногда Пабло меня огорчал своими предрассудками. Я боролась с этим, как могла. Кто, как не друг, должен заботиться об этом его слабом месте. Зато у Каррера было множество других достоинств. Мало кто из полевых командиров Корто так рьяно заботился о своих подчиненных. В армии Корто его за это очень уважали. Он знал горы как свои пять пальцев. И в тактике, стратегии боя здесь, в Корто, ему не было равных.

Я рассмеялась, прижавшись к Пабло.

— Точно также ты кричал насчет Ланса — мол, он же — собака! И чем все это закончилось?

— Светлана, не шути. Ланс и его овчарки пострадали от гроллов не меньше, чем люди. Ты же видела, как они дрожали от ужаса перед этим гроллом!

— Раймонд, как и Ланс, не любит бандитов и работорговцев. Он ведь коп. Пусть даже и гролл. Он глава самого боеспособного, элитного подразделения полицейских — Харта. И один из сильнейших Воинов Новой Женевы. Даже надменные вояки-Хартаны признают это. Свою часть гроллов-ренегатов он душит исправно.

— Если бы не он — мы бы сегодня этих бандитов…

«Шшш. Здесь люди. Из такого себе демократического немецкого округа, где бандитов выпускают под залог на волю через день после ареста» — шепнула я Пабло мысленно.

«Да, ты права.»

Мы понимающе улыбнулись друг другу. И в то же время Пабло был чем-то очень расстроен, даже разозлен.

Я тяжело вздохнула, на какой-то миг пожалев о том, что сейчас мы в Единении, и Пабло не смог сдержать свои чувства по поводу нас обоих.

«Почему ты так сердишься, Пабло? Мы ведь выяснили отношения — я не сержусь на тебя за твою… неосторожность в бою. Ты мог умереть там, Пабло! Это никогда не должно повториться.»

«Я на миг задумался… и получил арбалетный болт в легкое. Я сержусь не на тебя. На себя. Задумался о том, каково это — коснуться тебя, когда ты будешь спасать мою жизнь. Растяпа! Я все испортил. Я не на тебя сержусь, а на себя, mi corason.»

«Мы уже обсуждали это. Любовью нельзя оскорбить, Пабло! Можно оскорбить ее отсутствием. А я… Я пока никого не люблю… Я не готова к этому… Я и оглянуться не успела, как стала взрослой!»

«Я помню. Всего два с небольшим года назад ты была еще подростком-девочкой. Еще не пришло тебе время любить. Я все понимаю. Антонио Гонзалес мне обьяснил, что на самом деле, твоя внешность — обманчива. И тебе еще потребуется два-три года, чтобы действительно начать подумывать о детях и семье. Но я… Я не хотел ждать эти месяцы, годы… Боялся, что кто-нибудь опередит меня, пока я жду…»