Ярослав Гороховик - Стервятник

Глубокая ночь. Шёл ужасный ливень, из-за которого нужно было аккуратно переставлять ноги, чтобы не упасть, двигаясь по мокрой скользкой земле. Гриф уходил. Он понял всю правду, но поздно. Макар уже был парой костей и обгорелым куском мяса.

— Стой! Кто идёт?

— Дай пройти, Монах. Я ухожу!

— Это ещё куда?

— Я ухожу из вашей секты !

Глаза часового налились кровью:

— Из секты…Сукин сын, ты отрёкся от господа! — Монах схватился за автомат и направил его на Грифа.

— Гриша, пожалуйста, — взмолился парень, — Выпусти меня!

Монах передёрнул затвор, старательно прицелился и нажал на курок.

Гриф не понял сам, что произошло. Он, выхватив "Фору-12" разрядил всю обойму в сторону часового, причём успел кувырком уйти с линии огня. В Зоне, такое неосознанное, но правильное поведение человека так и называют — инстинкт самосохранения, который вырабатывается тут у многих. Человек сам не понимает, что делает, просто спасай свою жизнь. Многие, кто научились управлять этими инстинктами, используют их и для нападения.

Монах не задел автоматной очередью Грифа и был немало удивлён этому. Сам Гриф уже не думая кинулся на часового с ножом и с размаху ужарил им в щёку врагу. Он долго вертел нож во рту бывшего друга. Кровь залила Монаха, залила Грифа, вся земля была в крови…

— Монах? — отошедший от почти, что звериных инстинктов подал голос Гриф, но увидев окровавленное тело, всё понял, — Гриша! Гриша, скажи, что ты живой! Гриша! Ты же не умер! Не умер! Я вытащу тебя отсюда! Мы станем сталкерами, мы…

Гриф ещё долго говорил, таща на себе труп бывшего друга. Говорил, чтобы успокоить себя, он ещё не верил, что Монах мёртв.

Понял, он это только где-то в районе милитари. Неизвестно как ему удалось обойти все аномалии, но он выжил.

День Гриф провёл без еды. На следующий день он стал срезать с Монаха куски кожи и засовывать их в рот, пытаясь разжевать, привыкнуть к непривычному вкусу, вкусу крови. Потом пытался распробовать сердце, мозг, печень. Парень сам не понял, как привык к этим специфическим вкусам. Хотя то, что он ел, просто невозможно было есть нормальному человеку, Гриф ел это только потому, что больше не было ничего съестного. Наверное, каждый на его месте поступил точно также. Теперь этот молодой парень жалел только о том, что не помог Макару…

Гриф сидел на корточках рядом с обглоданным трупом Монаха. Сейчас он и правда был похож на грифа, распустившего крылья, который сидит на сгнившем трупе посреди пустыни, выклёвывая ему глаза.

В кустах раздался шорох, и сквозь листву просунулись головы химеры. Сталкер перезарядил "Фору" и, прицелившись, спустил курок…

Зона!

Сволочь, кидала, предательница!

Сука, в конце концов!

Сегодня с одним, завтра с другим?

Почему?

Почему ты отвергла меня! — Стервятник упёрся правой рукой в землю, пытаясь вытолкнуть своё тело из "симбионта".

Ты же защищала меня от излучений! От излучений любого вида!

Кроме контролёров…

А теперь?

За что?

За ЧТО?

Стервятник схватился за камень и попытался подтянуться к нему. У него это получилось, но, не справившись с давлением на сознание и разум — сталкер со всей силы въехал лицом в этот камень. Подняв голову, он понял, что сломал ещё и нос. Камень был весь в крови.

Почему?

Я раньше и не ощущал этого давления на мозг…

Ты кинула меня!

Ки-ну-ла!!!

Сталкер был уже на границе действия аномалии. Кажется, на левой руке окончательно порвались сухожилия. Она неестественно болталась, принося нестерпимые боли.

Белый!

Почему я его убил?

Он был отличным парнем!

Напоминал Монаха…или того сталкера, которого сжёг Апостол…

Жалко его…

Из-за крови рука стала скользкой. Все камни, о которые хватался Стервятник просто "уходили" из-под рук.

Я должен выжить!

Я выживу, и буду жить и за Монаха, и за Ведьмака, и за Белого!

Должен выжить!

Просто обязан…

Остался всего лишь преодолеть метр, чтобы убраться из зоны действия аномалии. Всего лишь метр. Сталкер упёрся правой рукой во влажную от крови землю и продвинулся на полметра. "Ну вот! Ещё последний разок — и всё! Всё! Давай же!"

Стервятник напрягся. Он не обращал уже внимания на сломанную левую руку. Нужно было собрать все свои силы для последнего рывка.

Ну что ж?

За упокой души Белого!