Михаил Ахманов: Путь на юг

– В этот раз обойдемся, – повторил скуластый. – Но если ты не оклемаешься за пару дней, Рат обещал скормить тебя саху.

Акулам, мысленно перевел Одинцов. Хотя эти саху не совсем акулы, поменьше и плавают стаями.

– Не болтай, глупец, – строго прервал Чоса целитель. Он поднялся и отступил к стене. Одинцов, глаза которого привыкли к полумраку, увидел, что лежит в каморке метров пять площадью и что его топчан находится против занавешенного темной тканью узкого проема. Арток чуть отодвинул занавес, прислушался – до Одинцова донеслись храп и сонное бормотанье.

Под мерное покачивание судна там спали люди; видимо, час был поздний.

– Ты начал лечить, ратник, я закончу, – усмехнулся Арток и повелительно кивнул Чосу в сторону проема. – Сходи-ка за этой девчонкой… как ее?.. Зия?..

Скуластый хихикнул и беззвучно исчез, прихватив миску и чашу.

Целитель покопался у пояса, вытащил крохотную бутылочку, заигравшую стеклянным блеском, и сунул ее под матрас, рядом с левой рукой Одинцова.

– Выпьешь… потом. – Он протяжно зевнул, прикрывая рот ладонью. – Выпьешь, чтобы спать крепко и видеть сладкие сны. Кости у тебя не сломаны, и духу жизни нет препятствий ни в груди, ни в животе. Но запомни, Рахи… запомни, Аррах бар Ригон, носитель тайны, наследник славного рода… если ты еще раз свяжешься с Ратом, я сам прикажу швырнуть тебя в море.

Задув светильник, он тихо, как тень, выскользнул из каморки. Одинцов нахмурился. Тайна? Какая еще тайна? Только этого ему не хватало! Может, дело в том, что его появление здесь столь же таинственно и непостижимо для окружающих, как для него самого? Нет, целитель имел в виду другое. Откуда-то он знал, был уверен, что тайна связана не с Георгием Одинцовым, а с Рахи, с этим Аррахом бар Ригоном. Поразительно! Похоже, что Одинцова тут никто не заметил. Есть Рахи, и этого вполне достаточно.

Силы вернулись к нему – силы, но не память. Сознание было по-прежнему затуманено, и временами происходящее казалось то ли сном, то ли театральным действом, в которое он попал не по своей воле. Если не считать этой продолжавшейся амнезии и странного ощущения раздвоенности, все остальное было в порядке. Чуть саднило ребра, слева, куда пришелся удар Рата, да на правой скуле он нащупал ссадину, покрытую слоем пахучей мази. Мелочь, ерунда! Глубоко вздохнув, Одинцов сел, спустил ноги с топчана, провел ладонью по обнаженной груди, животу, короткой набедренной повязке. Знакомое тело… сильное, мощное… чего-то, однако, не хватает… Он ощупал бедро, плечо, колено, которое собирали из осколков, дотянулся до спины. Ни рубцов, ни шрамов! Под пальцами гладкая кожа, упругая, как у юноши…

Одинцов снова вздохнул, заставив себя успокоиться. Не стоит торопить события; два-три дня или неделя, и он все вспомнит, как после той контузии. Разум и память снова станут ясными; они, в отличие от тела, способны восстановиться полностью. А с телом непорядок… Хотя как считать: он ведь дрался с Ратом, а в сердце не кололо, будто нет там никакого осколка. И теперь не колет…

Занавес у входа дрогнул, послышался шорох, и рука Одинцова непроизвольно метнулась к изголовью. Он знал, что ищет там, в углу, под досками топчана, – и почти не удивился, когда пальцы легли на рукоять клинка.

В полумраке раздался тихий журчащий смех.

– Отважный господин Аррах разрубит меня мечом? Я больше люблю, когда ты пускаешь в ход свой дротик. У тебя это неплохо получается.

Гибкое девичье тело опустилось к нему на колени, нетерпеливые руки дернули узел набедренной повязки, потом обвили его шею. Незнакомка пахла морем и ветром, а нежные, чуть шершавые губы хранили привкус соли.

Ладонь Одинцова скользнула к стройной талии, нащупала плоский живот, короткую юбочку, гладкую кожу бедра. Потом его пальцы пропутешествовали обратно, нырнув под тонкую ткань ее символического одеяния, пока не наткнулись на полную грудь.

Кем она приходится Арраху? .. – подумал Одинцов. – Возлюбленной? Случайной подругой? Женщиной, решившей утешить проигравшего схватку бойца?

Действовала она с умением и завидной быстротой – поджав коленку, повернулась и скрестила ноги на пояснице Одинцова. Ищущий язычок коснулся его губ, и он ответил поцелуем на поцелуй. Что бы ни случилось, не стоило отказываться от такого подарка судьбы. Впрочем, отказываться было поздно – обхватив его за плечи, незнакомка уже ритмично раскачивалась, испуская глубокие вздохи. Губы и пальцы девушки тоже не оставались без дела, пока мышцы ее не расслабились, и в этот миг теплая волна наслаждения накрыла Одинцова. Раздался слабый стон, и, содрогнувшись, она приникла к нему в последнем усилии.