Михаил Михеев - Не разбуди в себе дракона

— Вот видишь. Спускайся сюда, не бойся.

— Предпочту остаться здесь, подальше от твоих злых каратистов. Кстати, ты сам их готовил?

— Вообще-то это у-шу.

— Один черт. Готовишь, однако, поганенько.

— А что, уже схватывались?

— Конечно. Салаги они все.

— Ну, не все, конечно, однако посуди сам — ты занимаешься своим примитивным рукопашным боем больше семидесяти лет, а я готовлю их от силы лет по десять. Разница должна быть заметна.

— Все равно салаги.

— Тебе виднее. Однако я ждал тебя.

— Охотно верю. Сам я тебя не ждал.

— Почему?

— Не думал, что ты все еще шестеришь за Бойлом.

— Что делать, что делать… Либо мы вместе, либо ты перебьешь нас поодиночке.

— Тоже верно. Но где же сам Бойл?

— А он не пришел. Послал нас, а сам не пришел. Что делать, что делать, прийдется справляться с тобой своими силами.

— Думаешь, справишься?

— А я не один. Здесь мои ученики, вместе, я думаю, справимся.

— Не, это вряд-ли. Что я, в натуре, не знаю вас? Вы учите своих молодцов так, чтобы они никогда не смогли стать вашими соперниками. Шестерками они были, шестерками и останутся.

— Ну, ты вообще учеников не держишь…

— И, думаю, поступаю честнее.

— Может быть, только ты забываешь, что козырная шестерка из рукава может и туза побить. Особенно если их много.

— Если ты о тех тридцати тысячах шестерок, что должны были штурмовать замок, то их сейчас добивают в ущелье. Я приказал расстрелять их с моря.

— Ну, ты молодец.

— Я знаю.

— И от скромности ты тоже не умрешь.

— И это знаю. Не знаю только, почему я сегодня такой добрый. Знаешь, предлагаю тебе выход: я открываю тебе портал в какое-нибудь левое, слаборазвитое измерение. Вы, узкоглазые, народ подлый, натура у вас такая, но я на тебя лично зла не держу, так что забирай свою кодлу и вали отсюда. Будешь тихо жить, тиранить крестьян помаленьку… Что еще надо человеку?

— А это идея. Надеюсь, ты за мной не последуешь?

— Обижаешь, начальник, — засмеялся черный маг. — Я всегда держу слово.

— Тогда годится.

Черный маг вскинул руки. Камни в Короне Мага на его голове ярко вспыхнули. Тонкие полоски огня протянулись от них к центру зала, и там, среди трупов и разбитой мебели, открылся вдруг черный прямоугольник портала. Завыл ветер, запахло чем-то новым, неизвестным…

— Быстро вперед! — крикнул маг — я не смогу удерживать его долго.

Дальше события развивались явно не по сценарию. Два десятка человек в зале одновременно взмахнули руками, и портал лопнул, взорвался, как мыльный пузырь. Черный маг страшно закричал и рухнул с балкона. Почти сразу над ним сомкнулся огненный пузырь.

— Ну что, Андрей? Или я неправильно сказал? Может быть, превильнее будет называть тебя капитаном третьего ранга Черенковым, а?

— Сволочь китайская. Боже мой, какая же ты сволочь — прохрипел маг.

— Это у нас весь народ такой подлый, сам сказал — ответил ему Чон Ли. — Выбирай, как будешь умирать: медленно и болезненно, или быстро, но тоже болезненно?

Черный маг рванулся. Рванулся не физически, конечно, а магически. Один из державших его противников вспыхнул и с воплем помчался прочь, второй расплылся грудой вонючего жира, но остальные поднапряглись и маг снова распластался на полу.

— Это бесполезно, нас слишком много, а ты один. Ты всегда был один, а это вредно для здоровья. Вспомни, даже твой приятель, адмирал Васильев, не вынес одиночества и завел себе помощника.

— Откуда ты знаешь?

— Да уж знаю. Ты разговаривал с адмиралом, а мы сидели дома и слушали. Видишь ли, пока ты налаживал торговлю, мы покопались в том хламе, в который превратились наши корабли. При желании там еще много чего можно найти. Все, что происходит в твоем замке, известно нам. А все почему? Потому что ты один. Один ты жил, один ты умираешь…

Чон Ли не договорил. Свет в зале внезапно померк, будто кто-то накинул на окна черные шторы. Вновь ярко вспыхнули камни в Короне Мага, и страшный вихрь ударил вдруг по всем, кто был в зале. Потом сверкнула вспышка, яркая, как солнце, а когда глаза людей привыкли к полумраку, то на том месте, где только что лежал маг, все увидели… дракона.

Зверь рассматривал их совершенно спокойным, немигающим взглядом. Он был густого черного цвета и так огромен, что даже сейчас, свернувшись в клубок, занимал почти четверть зала. Огромная голова на длинной толстой шее медленно раскачивалась из стороны в сторону. Пасть, в которой свободно поместился бы всадник вместе с конем, была приоткрыта и на всеобщее обозрение был выставлен впечатляющий набор длинных, острых как мечи треугольных зубов.