Игорь Поль - Штампованное счастье. Год 2180

— Прошу сюда, — изображает он предупредительность.

Бедолага-матрос, вытянувшись смирно, замирает за его спиной.

Расслабься, дружок. Быть тебе во внеочередном аврале.

Каюта командира оказывается довольно мелким отсеком. Эсминец — корабль маленький. Часть каюты отделяет спешно приделанный к моему появлению брезентовый занавес. Должно быть, за ним скрывается какой-нибудь тактический компьютер или пункт резервного управления.

Невысокий серьезный офицер выходит из-за ширмы. Его выправке может позавидовать участник парадного расчета на флагмане. Спина его так пряма, что кажется привязанной к невидимому стальному стержню.

Сержант-морпех делает ему доклад.

— Спасибо, сержант. Можете подождать в коридоре, — голос офицера странно ломкий, будто после болезни. Но серые глаза на круглом восточном лице смотрят цепко.

Он проникает взглядом прямо в то место, которое у людей называется душой. Преодолевая инстинкт, я выдерживаю взгляд. Сдохну, но не отдам честь первым. Я знаю правила переговоров. Я приглашенная сторона. Офицер, кажется, читает мои мысли. Намек на улыбку касается его глаз. Он прикладывает руку к бровям.

— Капитан третьего ранга Чон. Командир эсминца «Эйлад» Флота Республики, — произносит он нараспев.

Мне странно слышать его незнакомый акцент.

— Капрал Ролье Третий, за командира Сводного отряда, — представляюсь в ответ.

— Думаю, я не нанесу вам оскорбления, капрал, если предложу присесть.

— Правила ведения переговоров этого не запрещают, сэр.

Теперь офицер позволяет себе настоящую улыбку.

— Прошу садиться, капрал, — приглашающим жестом он указывает на легкое кресло.

Я подавляю в себе странную уверенность, будто командир эсминца чувствует, каково мне после многих дней пониженной гравитации стоять под гнетом нормальной, в половину земной, бортовой силы тяжести.

— Могу я вас чем-нибудь угостить, капрал? — продолжает играть роль офицер. — Кофе? Сигареты? Немного легкой закуски?

— Спасибо, сэр, — я опускаю глаза, скрывая голодный блеск.

— Будем считать, что это означает «да».

Словно получив невидимый сигнал, за моей спиной в отсеке материализуется вестовой с маленькой тележкой. Оставив ее перед моим носом, он исподтишка стреляет в меня любопытным взглядом и исчезает, будто его и не было. Запах еды щекочет мне ноздри. Берет меня за горло. Холодными пальцами щупает мой сжавшийся в голодном спазме желудок.

— Прошу вас, не стесняйтесь, капрал, — приглашает офицер. — Я понимаю, каково вам пришлось.

Стиснув зубы, я вскидываю голову.

— Нет-нет, — офицер протестующее вскидывает руку. — Никаких скрытых намеков, капрал. Я восхищен вашим мужеством. Примите это как знак моего уважения.

— Благодарю вас, сэр, — изо всех сил я стараюсь говорить медленно. Демонстрирую достоинство коротышке с раскосыми глазами, облаченному в подогнанный по фигуре флотский скафандр.

Я протягиваю руку и наугад беру чашку с чем-то жидким и горячим. Составляя мне компанию, капитан деликатно наливает себе крохотную чашечку крепчайшего кофе. Восхитительный вкус куриного бульона обжигает мне нёбо. Я сглатываю, надеясь, что бурчание в моем животе не долетает до сидящего напротив человека. С краской стыда на ушах я вдруг понимаю, как дико воняют внутренности моего скафандра.

Но капитан старательно делает вид, что вонь многодневной прелой прокладки и переполненного контейнера для испражнений — дело для него обыденное, не заслуживающее внимания. Я вспоминаю слова сержанта-морпеха. Он действительно понимающий мужик, их командир.

— Прежде всего, капрал, я обязан поинтересоваться у вас, какой причиной вызвана ваша стрельба по вверенному мне кораблю?

Я ступаю на тончайший лед. Мне приходиться быть дьявольски осторожным в словах. От того, что и как я скажу, сейчас зависит, начнется ли война между двумя планетами. Проклятая натура. Ненавижу свой долг!

— Приказ об открытии огня отдал мой командир, капитан Золото, — медленно произношу я. — Уверен, у него были веские основания для такого решения, сэр. К сожалению, мой командир погиб, и я не могу дать более обстоятельный ответ на ваш вопрос, сэр.

Офицер прикладывает к губам крохотную чашку. Кивает удовлетворенно: мол, другого и не ждал. Мне кажется, в его глазах мелькает одобрение. Он словно экзаменатор, переживающий за отличника-студента.

— Что за объект вы охраняли, капрал? — задает он следующий вопрос.

Если ты решил, симпатяга, что купил меня чашкой своего вкусного бульона, то ты не на того напал.