Ахэнне - Mortal Kombat - Icedpath

— Нет, — пригнулся Лю. — Нет…

— Да, Лю Кэнг. Ты узнаешь во мне своего покровителя, Рэйдена, не так ли?..

— Нет! — Лю рванулся к Императору, чтобы ударить… не видеть, не понимать, не…

Мановением руки Шао Канн сдержал его.

— Прежде, чем мы начнем поединок, Чемпион, — сказал он. — Разреши рассказать тебе кое-что.

— Мне не о чем с тобой говорить, тиран! — завопил Лю. Почему… почему у Врага — лик Рэйдена?!

(потому, что Манвэ и Моргот — братья в мыслях Единого… Абсолютное Зло и Добро — половинки целого, как Тьма и Свет… вот правда)

— Ты — брат Рэйдена? — спросил Лю, слегка успокаиваясь. Не давать ему премущество. Он ошарашил его, верно. Но Лю справится… подумаешь, братья. И у хорошего дерева вырастают дурные плоды.

— Да, Чемпион, — отвечал Император, кладя маску на трон. — А теперь услышь еще кое-что… Обо мне, о моем брате, о нашем отце — Шинноке…

— Шинноке?! — подпрыгнул Лю.

Еще ушат ледяной воды. Процесс привыкания запущен…

— Да. Не перебивай и слушай, Чемпион, и только после этого суди — своим светлым судом, — Император выделил предпоследнее слово.

Лю кивнул.

— Тебе известна легенда о Шинноке и Ариенрод, Лю, — Шао Канн не спрашивал, утверждал, и в глубине Лю словно трещинка промелькнула: он следил за нами… за ним и Китаной. Подсматривал… черт! — И о проклятой Богине Рэй, верно?.. Так вот, Рэй — дочь Шиннока и Ариенрод… следовательно, моя и Рэйдена сестра.

— Вот оно что! — усмехнулся Лю. — Шиннок проклял собственную дочь! Вполне в вашем стиле, тираны!..

— Не перебивай, Чемпион, — Шао Канн удивительно напоминал Шэнг-Цунга… правда, не торжествовал. — После того, как Рэй вернулась победительницей, и потребовала в награду судьбу смертной девы, что провела бы она подле возлюбленного ее — Древние Боги испугались. Они посчитали, что Хаос заразил ее, что решение ее — безумно, а смертный — недостоин любви Богини. И они приказали Шинноку — а только отец в состоянии наложить Истинное Проклятье — покарать непокорную дочь. Три года Шиннок не соглашался, три года Ариенрод умоляла Совет пощадить ее, но неумолимы были Древние Боги. "Это во благо всем, это предупредит дальнейшие войны и непокорность", — вещали они… И встал Шиннок с его трона, и был он — жив и мертв одновременно, и покорился воле собратьев… Наложил он Проклятие Файоли на Рэй, Богиню — Солнечный Луч, и с тех пор не светит солнце в Обители Богов…

А потом… потом он вернулся в его дом, где Ариенрод безмолвно оплакивала заживо похороненную дочь. А я — старший сын, я швырнул отцу: "Ты — раб Древних Богов?! Ты — не Тьма, ты — меньше, чем тень — у ног собратьев твоих!" Я думал, что он разгневается… убьет меня… и я желал смерти, потому что я любил Рэй, она была — настоящий Солнечный Луч, беспечно-танцующая, она дарила радость воинам и детям, даже в страшные годы Власти Хаоса она — символом надежды являлась Богам и смертным… я не мог смириться с ее ужасной участью. И тогда заплакал Шиннок, и взял свое оружие — алебарду Тьмы — и рек: "Спущусь я в Не-Мир, где ныне заточен Хаос, овладею им и обращу в созидающую силу, и тем освобожу Рэй…"

Я последовал за ним, Лю Кэнг. Я — спустился в Не-Мир. А вот брат мой, Рэйден — нет… он отговаривал отца освобождать Рэй. С самого начала. Он доверял Богам. Они мудры и всеблаги, повторял он. Мудры… Всеблаги…

Шао Канн сбился. Эмеральдовое сияние померкло. Лю почудилось, что в глазницах Императора поблескивают слезы… невыплаканные, запретные…

(Нет! Он — всеобщий Враг… ему неведома жалость… и любовь!)

(любовь — только для светлых и чистеньких, а?)

Лю Кэнг подумал о Милине. Такая "любовь" — тупая похоть, возможно, и ведома Канну… но не святое чувство к отцу, матери… сестре…

(и Древние Боги — всеблаги! Рэйден — прав!)

— Я снизошел с Шинноком в Не-Мир, — помолчав, заговорил Шао Канн. — И вместе мы сразились с Хаосом — во второй раз… но в нас не было чего-то, что помогло Рэй и ее избраннику одержать верх… Хаос свел с ума моего отца…

— И тебя, Шао Канн, — сказал Лю.

Изумрудное свечение снова дрогнуло, словно прерывистый сигнал.

— Может, ты и прав… — тихо ответил Император. — Мы проиграли… Шиннок сделался чудовищем… Я сделался чудовищем. Шиннока Боги — под предводительством Рэйдена — заточили в Не-Мир, я же поклялся отомстить. Моему брату-предателю — в первую очередь. Твой покровитель — трус, Лю Кэнг. Он испугался гнева Богов и Хаоса, он не решился последовать за нами… он — равнодушный ко всем, кроме себя трус. Он никогда никого не любил — ни отца, ни мать, что с тех пор вечно плачет стылыми льдинками-слезами… ни Рэй. Лишь себя… А тот, кто не любил — и ненавидеть не умеет…