Ахэнне - Принцип подобия

Металлическая конструкция напоминала детскую книгу с объемными картинками-аппликациями; тот, кто придал подобную форму дыбе обладал неплохой фантазией и чувством юмора. Железная "книга" могла раздвигаться, выпячивая тело прикованного узника под нужным углом, а могла и захлопнуться, раздавив мышцы и дробя кости. Последнего, впрочем, не требовалось.

С тех пор как Магниты стали не только охотниками, но и палачами и пыточных дел мастерами, любые приспособления устарели, словно дубина по сравнению с ядерной бомбой. Указ о "дополнительных полномочиях" обсуждался как в Совете, так и среди светской аристократии; полуофициальные (и желтые) газетенки верещали о "произволе" и "узаконенном садизме", но очередной рецидив захлопнул рты намертво. Надежнее — только суровой ниткой зашить.

Призывать непосредственно во время охоты — ненадежно, опасно и часто стоит жизни Магнитам, а их и так мало, — гласило официальное объяснение.

Вранье.

Целест пробормотал злое, как воронье карканье, слово.

Вр-ранье. Честный бой в том числе и безопаснее "отлова"… помимо того, что экономит драгоценные баллоны с нейтрасетью.

Но Целест не спорил, никто из них не спорил.

Гомеопатические дозы, помнил он, — о да, конечно, помнил. Магниты — армия ордена Гомеопатов, а мудрые твердили: подобное лечится подобным, и ваша сила — суть зло, обращенное на службу добра, а потому соблюдать осторожность — превыше всего.

Целест помнил.

Всегда. И даже теперь.

От нового прикосновения, одержимый взвился на раскладной книге-дыбе, мышцы его натянулись, словно готовые лопнуть. Целест прищурился: холод действует? Ледяная корка проползла от мошонки узника к пупку, оседая розоватыми от крови и причудливо-прозрачными, похожими на опалы, каплями на жестких лобковых волосах. Яички сморщились, почти втянулись в живот пленника, но боль это вряд ли уменьшило.

— Отвали, ублюдок! — прохрипел узник. В десятый или двадцатый раз в течение последнего часа. Целест вздохнул, оторвался от созерцания примороженных гениталий жертвы, хмуро окинул взглядом одержимого целиком: смуглый черноволосый парень, похожий на дикаря с какого-нибудь залитого солнцем и ядовитыми гадами острова; судя по гортанному акценту и впрямь чужеземец.

Впору пожалеть, если не вспомнить, как этот тип потопил целый корабль… заставляя экипаж и пассажиров отрывать друг другу конечности и пробивать днище.

"Разумный" одержимый. Прежде Магниты были псами, что грызут глотки бешеным волкам — теперь это более напоминало войну. И допрос. Иначе зачем приказ записывать каждое слово одержимого? Матерное — тоже.

Хотелось выбраться из провонявшей тухлой кровью, блевотиной и мочой пыточной — словно в насмешку из бойницы-окна на высоте двух человеческих ростов золотился ранний вечер, прохладный вечер последних дней августа — скоро его сменит осень, златогривая своевольная осень. Тесная каменная клетка — серые стены, низкая дверь и непропорционально высокие потолки, одновременно выстуженная и душная — наказание не только жертвам, но и палачам.

Волосы лезли в рот. Целест ненавидел келью, устрожение правил испытания; ненавидел все вокруг, в первую очередь — одержимого. Тот напрягся, за голени и запястья его надежно держала дыба с нейтрасетью, но попытку плюнуть палачу в лицо это не отменило. Целест машинально уклонился от сгустка слюны пополам с кровью, клочьями опаленной плоти и желчью. На каменный пол бряцнуло несколько выбитых зубов.

Сдаваться дикарь не собирался. И, между прочим, иглы под ногтями не помешали ему сложить непристойный жест.

— П-поди сюды, красавчик… от-тымею, — причмокнул одержимый, словно объект его вожделения только что не отморозил ему все необходимые инструменты. Вместо ответа Целест запустил сгустком отравленных шипов, и хотя яд ожег паховые вены до тошнотворного бульканья вскипевшей крови, одержимый только призывно дернулся. Определенно не собирался отменять приглашения.

— По-моему, довольно, — вслух продекламировал Целест. Хотелось добавить многое — комментарии к постановлению Совета Гомеопатов: тот предписывал терзать несчастных до последнего "дабы не допустить ошибки". Еще больше хотелось задрать свинцово-серую мантию Магнита, достать из карманов джинсов сигареты и всласть подымить, однако курить в смрадной келье Целест брезговал.