Дэвид Вебер - Тень Саганами

— Сэр! Сэр, манти только что перешли к торможению!

Хеджедусич вскинул голову, быстро прошёл к офицеру сделавшему объявление, и нагнулся через плечо лейтенанта, изучая его дисплей.

— Где точка останова при текущем уровне торможения?

— Примерно в восьми миллионах километров от нас, адмирал.

— Ах, вот значит как? — пробормотал Хеджедусич мягким тоном голодного хищника и повернулся к Леваконичу. Администратор "Технодайн" выглядел напряжённым и подавленным, но когда их взгляды встретились, оба они медленно улыбнулись.

Абигайль Хернс опустила руки на подлокотники своего кресла. Она чувствовала напряжение сидевшей рядом с ней Хелен, нарастающее по мере того, как эскадра приближалась к позиции. Она помнила вопрос, заданный Рагнхильд после их атаки на Бандита-Три в системе Нунцио, вопрос о том, скольких людей они только что убили, и знала, что сейчас такие же мысли бродят в голове выжившего гардемарина.

Если в Хелен Зилвицкой и было хоть на грамм трусости, Абигайль Хернс этого не замечала. Но эта операция могла завершиться ещё более хладнокровным и методичным убийством, чем засада капитана Терехова в системе Нунцио на хевов-дезертиров. По крайней мере, хевы подошли на дистанцию, с которой теоретически могли открыть ответный огонь. У станции "Эройка" такой возможности не будет. Если этот адмирал Хеджедусич откажется подчиниться, то сотни, возможно тысячи его людей будут убиты, даже не получив возможности ответить. Эта мысль внушала ужас, и Абигаль гадала, не следует ли ей сказать что-нибудь Хелен на этот счёт.

Но что она могла сказать? Она не могла разобраться в своих чувствах на этот счёт, так как же ей понять, что следует сказать кому-то ещё?

Как и предупреждал её брат Альберт, её старый исповедник, случается, что учение Церкви и жестокие потребности профессии военного приходят в противоречие. Что желание любящего Бога видеть всех Своих детей живыми и растущими, постигающими Его благосклонное Испытание, во вселенной несовершенных людей сталкивается с непреклонным фактом, что для того, чтобы некоторые из Его детей продолжали жить, другие должны умереть. Когда она впервые призналась, что хочет сделать карьеру во флоте, брат Альберт мягко объяснил ей, что это станет частью её Испытания, если желание её осуществится. А ещё он предупредил её, что только весьма удачливому воину — или же сумасшедшему — никогда не случается сталкиваться с двусмысленностью насилия. С подозрением, что истинной причиной, побудившей тебя убить, были соображения целесообразности, или же собственная жажда жизни, а не моральные принципы или соображения справедливости, или даже необходимость защитить собственную нацию и своих близких. Эгоистичное желание выжить, а не благородная готовность рискнуть жизнью ради того, во что веришь.

Брат Альберт был прав. И по мере того, как Абигайль изучала свою профессию, как постигала требования, которые налагала должность тактика, она приходила к выводу, что первейший долг офицера состоит не в том, чтобы вступить с врагом в благородную схватку лицом к лицу. А в том, чтобы захватить его врасплох. В засаду. В том, чтобы выстрелить ему в спину, без предупреждения, не дав возможности ответить огнём на огонь. Потому что, если у него будет такая возможность, некоторые из её людей погибнут. И если она предоставит противнику такую возможность тогда, когда в этом не было необходимости, то ответственность за эти смерти будет на ней.

Это был горький урок, впервые осознанный ещё на Острове Саганами, и ставший частью её на поверхности планеты по имени Приют.

Однако на этот раз всё было по-другому. Разница в технологиях вооружений означала, что ответного огня быть не может. Но не в этом ли состоит суть успешной тактики? Капитан Терехов делает то, чего желает каждый капитан: использует любое преимущество, которое у него есть, или которое он может создать, чтобы нанести удар по врагу, не рискуя жизнью своих людей. Она это понимала. И знала, что брат Альберт сказал бы ей, что Церковь и, что более важно, Сам Господь поймёт. И простит ей кровь на руках, если это вообще будет необходимо.

Но Бог может простить всё, в чём искренне раскаиваются. Вопрос, занимавший Абигайль Хернс, был в том, сможет или нет она сама простить себя.

— Адмирал!

Хеджедусич оторвался от экрана коммуникатора, связывавшего его с оператором систем вооружения Альфа Прайм. Это снова был лейтенант-связист.