Борис Сапожников - Звезда и шпага

Комбриг Кутасов и Емельян Пугачёв

Весть о поражении у Вороньего леса и гибели армии опередила даже возок Кутасова. Она пришла в Москву вместе с запыхавшимися иррегулярами, примчавшимися в Первопрестольную на взмыленных конях. Поэтому приехавшего комбрига встречали мрачные взгляды горожан и молчание Пугачёва. Он принял Кутасова, сидя на древнем троне, помнившим седалище Ивана Грозного и деда его, и прадеда, наверное, тоже. И был «народный царь» воистину грозен и величественен. Он даже не сидел, но восседал, и где только набраться успел такого величия. Ведь казак же простой с Дона, но теперь уже назвать его иначе, как «ваше императорское величество», язык бы не повернулся даже у Кутасова.

Комбриг стоял перед троном московских царей на костылях, выструганных на скорую руку непосредственно перед аудиенцией. Поклониться в таком виде он не мог, чему был только рад.

— Итак, товарищ главком, — мрачно произнёс Пугачёв, — ты потерял армию. Потерпел поражение. А что обещал мне? Победу? Суворова в железной клетке обещал приволочь мне сюда. — Он топнул ногой по ступенькам трона.

— Военная фортуна оказалась на стороне Суворова, — пожал плечами, насколько позволяли костыли, Кутасов. — Мы сделали всё, что смогли, но войска у него куда лучше обучены, про добровольцев я просто молчу, и даже ретраншемент не помог. Но у нас осталась Резервная армия комкора Гвоздя, с Урала со дня на день должны прибыть подкрепления. Провианта, не смотря на зиму, в столице вполне довольно, да и крестьянство окрестных губерний за нас…

— Ты уже говорил мне обратное, главком! — перебил его Пугачёв, треснув кулаком по подлокотнику трона.

— Врагу надо было дать полевое сражение, — ничтоже сумняшеся, принялся откровенно лгать Кутасов, — пусть даже оно закончилось нашим поражением, и поражением сокрушительным, что греха таить. Но теперь у врага не осталось сил, чтобы взять Москву с наскока или же взять в плотное кольцо осады. Мы не застрянем в столице, как поляки в шестьсот двенадцатом, ибо против них была вся земля русская, сейчас же сама земля русская — вся за вас, Пётр Фёдорович. Потому и с провиантом у нас проблем не будет.

— Ну что ж, главком, — выдохнул Пугачёв, — я снова поверю тебе. Но, сам понимаешь, это последний раз. — И добавил тихо, так что Кутасов едва услышал: — Для нас обоих.

Прохромав прочь из тронного зала, Кутасов сел в свой возок и направился к московским цейхгаузам. Непосредственно перед визитом к «народному царю» к нему заходил воентехник Муравьёв, заведовавший ими, и сообщил, что с Урала прибыл большой обоз. Правда, воентехник не успел толком объяснить, что именно было в том обозе. Именно поэтому Кутасов поспешил к цейхгаузам, он не особенно надеялся, что Кондрашов пришлёт ему некое чудо-оружие, однако с его помощью можно было надеяться отстоять Москву.

Резервная армия комкора Гвоздя, она же по совместительству, столичный гарнизон, была приведена в состояние боевой готовности. Круглые сутки дежурили на стенах кремля, последнего рубежа обороны, пластуны с длинными нарезными ружьями. Почти все они остались в Москве, ибо как рассудил перед выступлением Кутасов, от лёгкой пехоты будет больше толку при обороне города, нежели в полевом сражении, ведь они всё же сильно уступают в обученности суворовским егерям. Вместе с ними держать оборону стен должны были три ударных батальона Резервной армии, вооружённые против обыкновенного не мушкетами, а ручными мортирками. Оружие это было хоть и устаревшее, но практически незаменимое при отражении штурмов. Ведь довольно тяжело карабкаться по лестницам на высокие стены Московского кремля, когда на голову тебе сыплются, словно градины, небольшие ядрышки.

У цейхгаузов стоял двойной караул. Красноармейцы помогли Кутасову выбраться из возка, и отдали ему честь. К нему тут же подошёл Муравьёв, так и не поднявшийся в звании выше воентехника первого ранга, что его не особенно расстраивало. Он был профессиональным младшим командиром и в старший комсостав никогда не рвался.

— Ну, что прислал нам Кондрашов? — спросил у него Кутасов.

— Он там, у себя на Урале, сумел-таки сделать взрывчатку, — гордо, как будто сам принимал в этом участие, заявил Муравьёв, — и прислал нам две сотни ящиков в шашках и минах. Ну, и миномёты, само собой, тоже. Так что будет нам, чем встретить Суворова.

— Давайте поглядим на наши миномёты, товарищ воентехник, — кивнул Кутасов, вслед за Муравьёвым заходя в цейхгауз.