Ярослав Веров Игорь Минаков ОПЕРАЦИЯ «ВИРУС»

- Почему Абалкин поднадзорный?

- Не фнаю... Тфи шефтефки... повтофи... вафно...

- Чем Абалкин отличается от прочих людей?! - взревел шифровальщик. - Отвечай на вопрос!

Лоффенфельд глубоко вздохнул, черная щель изуродованного рта вытолкнула пять слов.

- Ему запфещено жить на Земле...

- Что ты сказал?!

Лоффенфельд не ответил. Он вдруг с невероятной силой напрягся, и провод, которым были скручены его руки, распался на куски. Изогнувшись в пояснице, Лоффенфельд потянулся распухшими пальцами с сорваными ногтями к цепи, что была захлестнута вокруг его щиколоток, но тут же бессильно обвис.

- Готов! - с досадой проговорил Упырь. - Ну, что он сказал?..

Через несколько мгновений прогрессор Лев Вячеславович Абалкин покинул камеру пыток с телом мертвого выездного врача базы Курта Лоффенфельда на плече. Младший дознаватель Управления контрразведки группы флотов «Ц» Сурлан остался на скользком от кровавой грязи полу.

4 сентября 78-го года

Завершение операции

В 13.17 Экселенц вызвал меня к себе. Глаз он на меня не поднял, так что я видел только его лысый череп, покрытый бледными старческими веснушками, - это означало высокую степень озабоченности и неудовольствия. И на этот раз - моими делами.

- Филькина грамота, а не отчет, - сказал, он постукивая пальцами по моему злосчастному опусу.

Я счел нужным пояснить:

- Мало достоверной информации, шеф.

- Сам знаю, - буркнул Экселенц и надолго уставился в окно.

За окном шел дождь. «И рота Гвардейцев» - вспомнилась вдруг дурацкая шутка. Мне почудилось, что сидим мы не в аскетически скромном комконовском кабинете, в умытом еще почти летним дождиком Свердловске, а - в деловито-помпезных апартаментах Странника в Столице, и где-то там за окном действительно шагает рота Боевой Гвардии. Грязный, отдающий кислотой дождь сыплется на железные шлемы, на суконные понурые плечи Гвардейцев, и тускло-красные городские огни мертво отблескивают на мокрых штыках. Саракш не отпускал меня.

- Впрочем, даже из этого школьного сочинения видно, что Гурон-Абалкин блестяще организовал и провел операцию «Тристан». Умолчал о смене кода. Получил от своего агента подтверждение, что Тристан найден и отправлен в контрразведку штаба группы флотов «Ц». Нейтрализовал штатного переводчика. Вколол Тристану «сыворотку правды» вместо обезболивающего. Выяснил все, что его интересовало. И избавился от свидетелей. Включая самого Тристана.

- Да, - проговорил я, - но прямых доказательств у нас нет. На видеозаписи, сделанной в камере для допросов, нельзя разобрать, какой именно шприц использовал шифровальщик Снарк. Да и о смене кода он мог не знать. Или узнать слишком поздно.

- Я и говорю, операция проведена блестяще, - вздохнул Экселенц. - Гурон обеспечил себе почти стопроцентное алиби. И если бы не его последующие эскапады, мы бы ничего так и не узнали.

- Абалкин не прошел рекондиционирования, шеф, - напомнил я. - Маска имперского офицера боролась в нем с личностью землянина.

- И с программой, - добавил Экселенц. - Не забывай, Мак.

- Я по-прежнему считаю, Экселенц, что программы не было.

- Было - не было, - проворчал он, - все это уже не имеет значения.

- Почему? - насторожился я.

- Потому что - вот. - Экселенц полез в боковой ящик стола, где каждый нормальный сотрудник держит справочную кристаллотеку, и выложил передо мной футляр с детонаторами. - Открой.

Я осторожно обеими руками снял крышку. Круглые серые блямбы детонаторов рядком лежали в своих гнездах. Их было ровно... десять. Не хватало еще одного. И я сразу понял какого - с расплывшейся стилизованной буквой «Ж» или, если угодно, японским иероглифом «сандзю» - маленьким оригиналом увеличенной копии на обороте листа № 1 в деле № 7. И на памятной стеле в Солнечном Круге. - Абалкин!

- Покончил с собой, - откликнулся Экселенц.

- Когда? - вытолкнул я из себя. Это был удар. Даже руки затряслись. Что не удивительно, вся эта история изрядно меня вымотала.

- Пять часов назад, - ответил Экселенц с раздражением. - Отнял у Водолея «герцог» и застрелился. Понятно?

Еще бы не понятно. Гриша Серосовин, кстати, чемпион отдела по субаксу, совершенно случайно проходил мимо поднадзорного Абалкина, а под мышкой у него совершенно случайно болтался «герцог» двадцать шестого калибра. Поднадзорный Абалкин, кстати, проходящий курс реабилитации после тяжелого огнестрельного ранения, совершенно случайно отнял у совершенно здорового чемпиона по субаксу пистолет и застрелился. Тоже совершенно случайно. Что тут понимать? Тут и понимать нечего.