Стас Устенко - Наблюдатель

– …Забрал их. Конечно, более никаких резонов в гибели Кантимирова нет, – Вероника снова свернулась в сжатую пружину. – Нам надо ввести чрезвычайное положение на станции, оставить всех в комнатах, сделать обход и провести краткие допросы. Это не должно остаться безнаказанным.

– А, может, наверх?

– Пока нет. У нас есть все полномочия для расследования. Если сделаем доклад сейчас – пришлют профессиональных следователей, но тогда мы уже не будем руководить операцией. Придется снова их убеждать, пересказывать то, что с тобой произошло. Попробуем распутать все сами, согласен?

– Ну как сказать… То, что происходит здесь и сейчас, идет уже явно не по описанному в дневнике сценарию, а предугадывать события я не умею. Детективной помощи от меня тоже не жди – в детстве Сименона и Конан Дойля читал, конечно, но как вести профессиональное расследование, я не знаю. Если интересно мое мнение – лучше, наверное, запросить помощь.

– Послушай, Майкл, чутье на людей у тебя есть, это главное, а допросы я проведу. Не хочу сейчас помощь запрашивать, не знаю почему, но не хочу. Давай так – если до завтра не разберемся, вообще станцию покинем и передадим расследование другой бригаде. Я вижу, как тебе здесь некомфортно…

– Договорились.

Тут раздался характерный писклявый сигнал.

– Вызов с главного пульта. Пойдем! – она заспешила к двери.

Пульт был расположен в большом конферецзале. Когда мы дошли до него, уже включилась громкая связь.

– Коллеги, это Егор Петрович. Нарушаю все запреты, но что делать, раз так все пошло. Забудем про Протокол…

– Слушаем вас.

– К нам товарищ Сергей Шаповалов прибыл раньше графика и всех тут построил – мол, хочет вас увидеть, и точка! Я заслал его вниз с час назад, вы еще не встретились? Кстати, простите за технический сбой. Лифт мои ребятки давно вытащили и починили.

– Егор Петрович, вы же знаете, что этот сеанс связи – нарушение всех регламентов, а я своей карьерой дорожу. Какой смысл докладывать мне о таком незначительном вопросе?

– Но я думал, раз уж вы… – тут наверху вдруг что-то зашуршало, и Проволока отключился.

– Послушай, мне интересная мысль пришла в голову… – я обратился к Веронике. – Ведь если тот Лазаревский из будущего, который помог мне сюда попасть, и этот здешний Лазаревский, который погиб, – одно и то же лицо, то… То моего будущего уже не существует, и возвращаться мне некуда. Хреновые дела.

– Во-первых, Майкл, ты еще не знаешь, как тебе возвращаться. Может, обратного пути никакого и нет. Во-вторых, Лазаревский – фамилия известная, и то, что это один и тот же человек, весьма сомнительно. От тела погибшего мало что осталось. Когда психолог перед смертью обернулся, ты его хорошо рассмотрел?

– Фигура похожа. Лицо… Не уверен. Но он ведь здесь гораздо моложе был.

– Даже если и так, то, в-третьих, куда это ты собрался бежать от такой шикарной девушки, как я?

– Нет-нет, дорогая, я имел в виду, вместе с тобой бежать!

– Тогда вместе выход и поищем. А сейчас пошли, надо начинать расследование.

– Стой, еще один вопрос. Тогда в вертолете мы не договорили про Доктрину.

– Про мифы о ней. Я не читала оригинал.

– Не могу поверить, чтобы Брюсов не дал тебе ее изучить.

– Поверь, не дал. Он вообще не сильно-то со мной рассусоливал. Все, что я могу тебе рассказать о Доктрине, – лишь несколько общих и довольно дурацких фраз. Написал ее тот самый учитель Кантимирова – Глеб Иванович Бокий. Который еще лагеря ГУЛАГа создал. На самом деле их предназначение… Нет, не в этом дело, сейчас ты все снова как рассказ про очереди воспримешь. Короче говоря, его исследования показали, что истинная картина окружающего нас мира диаметрально противоположна существующим, традиционным представлениям о нем. Земля не круглая, а плоская, никакого космоса нет, а есть небесная твердь и далее в том же духе. Бокий в 1940 году предлагал снарядить экспедицию и начать бурение этой тверди. Но проблема заключалась в том, что людей, которые могли выйти за пределы представлений, навязанных им обществом, почти не было. Все граждане свято верили в то, что им рассказали в школе, поведали родители, в то, о чем они прочитали в книжках. А твердь оказалась защищена каким-то силовым полем – обычный человек не то что подойти к ней, увидеть бы ее не смог. Поэтому Бокий начал отбор Воинов, как он их называл, людей новой формации, способных отвлечься от навязанного внешнего представления. Он успел создать одну группу, и отчет о ее путешествии описан в Доктрине. Это все, что я знаю.